Практика хатха-йоги: Ученик без «тела»
Шрифт:
Сразу же после принятия адвайтической карма-санньясы в мае 2007 года я побывала единственный раз в древнем прославленном Горакхнатх-мандире в Горакхпуре. Этот храм, стоящий на месте погребения множества гуру натхов, веками и поныне остается важнейшим натховским храмом. Он также служит резиденцией нынешнего высшего держателя и патриарха в традиции натхов главного маханта Шри Аведьянатха, даршан которого я получила дважды — индивидуально и сместе с группой русских кундалини-йогов. Общая встреча, когда он произнес целую речь и отвечал на вопросы, заняла около двух часов и была запечатлена на фото и видео. Кроме того, я была представлена маханту Митхлетшнатху и совершила положенный ритуал почитания гуру. Вечерняя пуджа произвела на меня сильное впечатление мощным энергетическим эффектом, можно сказать, сместив восприятие собственного тела на вибрационный уровень. В первый же вечер натх-звонарь провел нас на колокольню под самым куполом, где вибрации достигали необыкновенной силы. Проникновение в натховскую традицию способно изрядно изменить представления о хатха-йоге, как она есть на самом деле — по изначальному замыслу основателей, ибо непосредственный мистический опыт приводит ученика к полной свободе от обусловленности любыми техниками.
Всеобщность самого тела делает его «открытым»
Кайя-садхана тамильских сиддхов
Кайя-садхана означает телесно-ориентированную практику. Хотя современные практикующие уже не путают йогу с гимнастикой и патологической фиксации на здоровье тела, почти никто из них не представляет себе хатха-йогу без асан, прочно отождествляя их. Доныне расширение спектра положений тела во всех доступных конфигурациях представляется основным методом проработки тела для трансформации. Однако вопрос о степени необходимости асан в хатха-йоге решается в зависимости от того, что преобладает в самом определении: методология или целеполагание. Дело не в «бесполезности» асан или неадекватности их выполнения и даже не в исключении асан из хатха-йоги, а в растождествлении одного из методов и цели всей системы. Хатха-йога по определению отличается от йоги тем, что в ней присутствует нацеленность на то, чтобы не ограничиться духовным освобождением (самадхи), а добиться телесного просветления вплоть до полного перевода материи в энергию. Лишь поверхностная рефлексия исходит из видимости, где асаны (как работа с физическим телом) суть хатха-йога. Возможно, но не обязательно, — что и демонстрирует второй исток хатха-йоги в традиции тамильских сиддхов.
Шри Кришнамачарье удалось проигнорировать оба истока хатха-йоги — не только натхов на севере, но и сиддхов на юге, — хотя он славится синтезом северного и южного индийских учений. Как выходец из Южной Индии, он был потомком великого альвара Натхамуни (имя не означает принадлежности к натхам). К тому же это течение вайшванизма развивалось в рамках вишиштадвайты Рамануджи и противостояло адвайте. Но в тамильской традиции шиваиты- сиддхи составляли оппозицию всем другим учениям, включая альваров, именно по качеству отношения к телу. Как известно, пранаяма и прочие техники хатха-йоги складывались на пути интериоризации ритуала, или введения духовных отношений внутрь тела. В отличие от альваров, сиддхи никогда не совершали храмовых богослужений, считая тело единственной обителью духа. Напротив, для Шри Кришнамачарьи ритуальная практика в наследии альваров до конца дней оставалась важной частью духовной реализации. Но он никогда не передавал вайшнавские посвящения своим ученикам в области асан, поэтому те сами становились просто учителями асан как таковых.
В самой Индии последним реализованным тамильским сиддхом считается святой Рамалингам, но он подвизался еще в XIX веке и просто «превратился в свет», не оставив преемников, кроме поваров на кухне, где до сих пор ежедневно готовят еду для раздачи всем голодным — что и составляло основную «телесно-ориентированную» практику самого просветленного. Можно найти сиддхов среди тамильских лекарей, но они изъясняются только на тамильском, если вообще выказывают склонность изъясняться. Большинство этих адептов сейчас известны в своей местности как врачи сиддха — медицины, марма —
«Тирумандирам» — один из основополагающих источников сиддхов в Тамилнаду — еще не скоро будет доступен на русском языке, и даже полный английский перевод (в девяти томах) подготовлен коллективом тамильских ученых к выходу только в 2007 году. Однако имеется хорошее научное исследование «Тирумандирама», выполненное путем сравнения нескольких тамильских списков и анализа множества комментариев пандитов, где традиция сиддхов представлена в общих чертах. В книге «Йога сиддхи Тирумулара» представлена вся система кайя-садханы (телесно-ориентированной духовной практики) в контексте Шива-йоги, которую авторы склонны отождествлять с Кундалини-йогой, хотя сам Тирумулар нигде не пользуется этим термином. Следовательно, он способен показать новый путь к исконной цели подлинной традиции хатха-йоги, нисколько не впадая в зависимость от известной ему методологии выполнения асан. Отмечая восемь необходимых асан, он упоминает, что всего их 108, но тем и ограничивается. Тирумулар определяет сиддху как дживан-мукту (освобожденного при жизни), который обладает телом из просветленного осознания, подобно телу самого Шивы, и все же это физическое тело!
Хотя «Тирумандирам» считается тирумараем (литература бхакти в тамильском шиваизме), он явно отличается по содержанию изложением нового типа йоги (нава-йоги), которая имеет дело с чакрами, пранаямой, париянга-йогой, символизмом и т. п. Важно, что в «Тирумандираме» в рамках Шива-йоги разработана также и аштанга-йога, и как источник он необыкновенно информативнее, чем «Йога-сутры» Патанджали. Это самый первый трактат на тамильском языке по Шива-йоге, ранее известной как Кундалини-йога, заложивший основы новой традиции. Тирумулар называет йогов, практикующих Шива-йогу, непосредственно сиддхами. Они суть дживан-мукты, пребывающие в телах после достижения освобождения, или йоги, стяжавшие бессмертие. Дживан-мукти — это состояние воплощенной премудрости, при котором йогические достижения вполне преображают все аспекты человеческого существования. Тирумулар обозначает дживан-мукту термином чомбар, который буквально на тамильском означает состояние прозрачности. Быть освобожденным при жизни — значит стать Шивой, или Высшей Абстракцией, неограниченной формой или временем, что в смысле духовно-телесной реализации полностью совпадает с последней целью практики натхов.
Примечательна гипотеза Д. Г. Уайта, согласно которой сами натхи почитают Тирумулара под именем Муланатха, которое встречается в тантрах наряду с Адинатхом и при проведении параллелей в различных списках оказывается едва ли не тождественным самому Матсьендранатху — ученику бога Шивы и учителю Горакхнатха, основателя натха-сампрадаи. Таким образом, оба истока хатха-йоги сплетатся в некую единую традицию, и не случайно данный исследователь склонен различать их как натха-сиддхов и раса-сиддхов, где «сиддхи» выступает общим обозначением для всех средневековых мистиков, занятых созиданием «алхимического тела». Тирумулар выступает представителем в линиях передачи как девяти натхов, так и восемнадцати тамильских сиддхов, также известных как ситтары. В «Тирумандираме» он определяет сиддха как того, «кто изведал божественные сияние и мощь внутри себя посредством йогического воссоединения до целостности (самадхи)». Чрезвычайно интересны предания о том, что Нанди (Шива), учитель Тирумулара на горе Кайлаш, был буддийским монахом, а другой из восемнадцати сиддхов Богар — странствовал в Китай. Это позволяет проводить параллели и связывать воедино идеалы телесного преображения в еще более широком спектре традиций — в даосизме, буддизме и шиваизме — но мы воздержимся, в отличие от Говиндана, от столь смелых выводов.
Согласно тамильским исследователям «Тирумандирама», дживан-мукта подобен плоду тамаринда, у которого кожура отстает от мякоти, словно свободная одежда. Дживан-мукта не умирает физически, а преобразуется в пара-мукту, наделенного дивья-дехой, то есть божественным телом из света и блаженства, которое ничем не отличается от состояния бытия и становления единым с вечным сознанием. Иными словами, дживан-мукта не умирает, чтобы достичь освобождения, а полностью преображается в сам способ телесного освобождения — дивья-деху. Когда же дживан-мукта окончательно переходит в дивья-деху, он воссоединяется с Вечностью, где обретает единство со Свидетелем Вселенной — Пара-Муктой, постоянно просветленным сознанием (калатита), запредельным ограничениям пространства и времени, и достигает «Шивости». Наглядные примеры дивья-дехи дают Шри Чайтанья, вступивший в храм Пури и обратившийся в «столп света», и Рамалинга Свамигал, обретший «Шивость» путем преображения всего себя в чистый свет. В штате Тамилнаду и поныне никто не сомневается, что все прославленные сиддхи живы до сих пор, поскольку для них вообще не существует смерти.