Правда о Портъ-Артуре Часть I

Ножинъ E. K.

Началась форменная паника. Однимъ изъ безпристрастныхъ свидетелей всей этой вопіющей неурядицы былъ и другой сотрудникъ "Новаго Края" г. Купчинскій.

Страшно подумать, что сталось бы съ полками 4-ой дивизіи, если бы противникъ, действительно, перешелъ въ наступленіе. Только къ разсвету, подтянувшись къ ст. Инчензы, все успокоилось и пришло въ надлежащій видъ.

Прекрасной иллюстраціей того хаоса, который царилъ въ штабе укрепленнаго раіона, служитъ следующій эпизодъ.

Какъ я уже сказалъ, къ 3 часамъ дня все наши батареи на позиціи замолчали.

Позиція до самаго отступленія 5-го полка уже не могла дать ни одного выстрела. Приблизительно, часамъ къ 6-ти, къ 7-ми прибываетъ на ст. Нангалинъ, по распоряженію генерала Стесселя, подполковникъ Тахателовъ. Для чего? Принять командованіе киньчжоуской артиллеріей. Ему пришлось сообщить, что батареи позицій кончили свое существованіе. Дерется лишь 5-й полкъ.

Наступилъ уже глубокій вечеръ. Все за Тафашинскими высотами въ рукахъ у японцевъ. Наши войска въ полномъ безпорядке отступаютъ къ Нангалину.

На станціи Нангалинъ хаосъ и смятеніе. Набитые ранеными поезда отходятъ въ Артуръ. Въ виду внезапнаго отступленія и полной дезорганизаціи – на станціяхъ не было приготовлено питательныхъ пунктовъ.

Измученные долгимъ боемъ, тяжелыми раненіями стрелки и артиллеристы томятся голодомъ, жаждой и холодомъ.

Вечеръ былъ не по времени холодный.

По дебаркадеру станціи бродятъ тени артиллеристовъ Киньчжоуской позиціи. Бродятъ и хлеба ищутъ. Часть въ повалку спитъ у станціонныхъ зданій.

Буфетъ I и II класса биткомъ набитъ офицерами. Новые все прибываютъ. Кто поездомъ, кто верхомъ, кто на дрезине, большинство пешкомъ.

Никто ничего не зналъ, что предпринять. Все ждали приказаній. Никого изъ старшихъ начальниковъ нетъ. Большинство офицеровъ, перекусивъ, улеглись здесь же на полу.

ХСІV.

У перрона стоитъ готовый къ отправленію поездъ. Длинный поездъ. Стоитъ уже давно. Вагоны завалены ранеными. Доктора и фельдшера, проделывая эквилибристическія упражненія, влезаютъ въ товарные вагоны и при тускломъ свете фонаря продолжаютъ облегчать.

Уже 11 часовъ. Поезда не отправляютъ. Суматоха на станціи усилилась, Вновь прибывающіе укладываются отдыхать.

Но вотъ отдается кемъ-то приказаніе; ихъ подымаютъ, начинаютъ строить, потомъ опять отменяютъ; не получается обстоятельныхъ приказаній; одно противоречитъ другому.

Люди подымаются, строятся, потомъ ложатся, опять строятся. На лицахъ страшное утомленіе и полное безучастіе ко всему, что происходитъ,

Поездъ, наполненный ранеными и умирающими, продолжаетъ стоять. Отъ вагона къ вагону переходитъ пожилая женщина въ форме сестры милосердія и передаетъ раненымъ булки и пирожки, купленные ею на станціи.

– Прикажите принести воды, люди пить хотятъ, у насъ только дистилированная вода для перевязокъ,- возмущенно говоритъ одинъ изъ сопровождавшихъ поездъ

докторовъ, обращаясь къ проходившему железнодорожному чину.

– Воды нетъ. Есть только сырая и подозрительная. Большой, неожиданный наплывъ людей. Весь запасъ израсходованъ.

– Но люди пить хотятъ. Я уже не говорю про голодъ; многіе страдаютъ отъ жажды. Мы не можемъ расходовать воду для перевязокъ. Хорошо, что есть маленькій запасъ вина.

– Къ чему мучатъ людей? Сколько времени уже поездъ стоитъ?

– Капитанъ О. не разрешаетъ отправить поездъ.

Я поинтересовался узнать, что мешаетъ отправленію поезда. Противъ станціоннаго зданія вижу группу людей, слышу резкій разговоръ. Подхожу.

– Я прошу, я, наконецъ, требую отправить поездъ. Во имя человеколюбія, раненыхъ нужно торопиться доставить въ госпитали. Для многихъ каждая лишняя минута можетъ стоить жизни.

Раздавать больнымъ обратно ружья это абсурдъ

, ведь это займетъ массу времени, котораго и такъ уже потеряно достаточно, – горячился старшій докторъ санитарнаго поезда. Докторъ въ статскомъ платье.

Капитанъ О., пользуясь какими-то особенными полномочіями штаба укрепленнаго раіона, доказывалъ крайнюю необходимость въ раздаче больнымъ сваленнаго на дебаркадере оружія.

Обе стороны горячились. Капитанъ О., возмущенный такимъ энергичнымъ противодействіемъ доктора къ предъявленнымъ ему законнымъ требованіямъ, перешелъ въ начальническій тонъ.

– Да, помилосердуйте. Не мучьте больныхъ. Поездъ огромный, переполненный тяжело ранеными, наваленными чуть не другъ на друга. Где тутъ имъ ружья раздавать… молилъ докторъ.

Капитанъ суетился, нервничалъ, очень сердился. Побежалъ. къ телефону. Вернулся назадъ и возобновилъ настойчиво свои требованія.

ХСV.

Докторъ, выведенный изъ терпенія такимъ упорствомъ, категорически заявилъ, что не позволитъ безпокоить раненыхъ и требуетъ немедленнаго отправленія поезда. Начинался скандалъ…

– Если хотите, то даже на основаніи положеній мирной конференціи – больные, отправляемые санитарными поездами, должны быть безоружны, – возвышеннымъ голосомъ говорилъ. докторъ.

– Мне положительно все равно, что написано въ положеніяхъ о мирной конференціи. Я обязанъ отправить оружіе въ Артуръ. Не можетъ же оно остаться японцамъ.

Въ это время на вокзале опять зашумели. Штабсъ-капитанъ Высокихъ строилъ остатки своей 13-ой сводной роты киньжоуской крепостной артиллеріи. Решились, наконецъ, отступать къ Артуру.

Пререканія доктора съ капитаномъ О. продолжались. Кипя негодованіемъ, я не могъ больше слушать этой возмутительной сцены и пошелъ вдоль поезда. Это былъ неимоверно длинный поездъ. Незаметно я отошелъ далеко отъ станціи, шелъ уже по пути и задумался. Слышу какіе-то звуки, не то стонъ, не то ревъ, мычаніе и легкій шумъ. Опомнился. Ночь темная. Рядомъ поездъ. Длинная цепь вагоновъ терялась впереди.