Правда о Порт-Артуре. Часть II
Шрифт:
Въ отвтъ послдовало нсколько улыбокъ, фразъ, жестовъ…
Тронулись дальше.
Непріятное на меня произвела впечатлніе эта охота на людей, охота другъ на друга.
До какихъ невроятныхъ абсурдовъ можетъ дойти человкъ!
На капонир есть любитель стрлокъ, который почти не сходитъ съ вала и бьетъ безъ промаха.
Говорятъ, что много на его душ японскихъ жизней.
Вотъ уже и на форту II-мъ, совершенно правильно названномъ Ращевскимъ: "нашъ страстотерпецъ".
Внутренній дворъ, бруствера — все уже имло растерзанный
Смирновъ вышелъ на брустверъ, откинулъ брезентъ, пристально смотритъ впередъ.
Стоимъ вс подъ деревянной нишей — прикрытіе отъ шрапнели, но и только: фугасная бомба пронизываетъ ее насквозь. А все-таки чувствуешь себя лучше, надежне, какъ будто стоишь подъ врной защитой.
Нужно только себя въ этомъ убдить, и становишься неизмримо спокойне.
Вс эти безстрашные офицеры, стрлки, разгуливающіе совершенно спокойно, непринужденно разговаривающіе, беззаботно смющіеся, — вс они безусловно были въ состояніи полугипноза.
А иначе разв мыслимо прожить здсь долго, выдержать вихрь бомбардировокъ?
Видъ у людей сравнительно бодрый; но печать лишеній, глубокихъ, сильныхъ волненій, пережитыхъ томительныхъ часовъ лицомъ къ лицу со смертью, — рзкой гранью и навсегда легла на ихъ срыя, загорлыя лица.
Ознакомившись съ боевой обстановкой II-го форта, тронулись дальше.
Миновали животрепещущій мостъ съ завшенной стороной къ непріятелю.
Только подъ прикрытіемъ полотнища брезента можно проскользнуть съ надеждой не быть раненымъ.
Весь брезентъ испещренъ пулями.
Опять потянулись ходами сообщенія.
Былъ періодъ, когда путь отъ форта ІІ-го до форта III-го обстрливался съ 3-хъ сторонъ: сзади редутъ II, вправо редутъ I и впереди, прямо — тоже расположеніе противника.
Сначала шли изгибомъ и подъ прикрытіемъ Китайской стны.
Затмъ пошли совершенно открыто. Сзади возвышался редутъ II-ой.
Вс забыли о немъ. Смирновъ о чемъ-то оживленно бесдовалъ съ однимъ изъ сопровождавшихъ его офицеровъ.
Я занялся осмотромъ могилъ.
Ямы рылись неглубокія; сваленные трупы заливались известкой и наскоро засыпались землей.
Втеръ, разсивая песокъ, обнажалъ руки, ноги, а то и головы погребенныхъ японцевъ.
Картина была не изъ обыденныхъ.
Вдругъ засвистали пули сзади.
— Эге! да насъ съ редута обстрливаютъ.
Оглянулись: такъ и есть — мы подъ обстрломъ редуа. Пуля за пулей впивались вокругъ насъ въ землю.
Бруствера — какъ на ладони, а мы на постоянномъ прицл.
Смирновъ, не прибавляя ходу, шелъ да только посмивался.
Я далекъ былъ отъ веселья.
Нтъ ничего отвратительнй, когда обстрливаютъ васъ въ спину.
Я положительно не понихмалъ этого издвательства со стороны Смирнова.
Мы продолжали покорно итти за нимъ.
Впереди, какъ земля обтованная, виднлась опять Китайская стна съ устроенными для предохраненія отъ ружейнаго огня траверсами, сложенными изъ земляныхъ мшковъ.
Отлегло
Вотъ здсь, теперь, идя этой дорогой смерти, я воочію убдился, какое превосходство имлъ противникъ, овладвъ редутами І-мъ и II-мъ. Почти полпути отъ форта и до форта III обстрливалось ружейнымъ огнемъ.
Пришлось положить массу труда и времени для обезпеченія сообщеній и гарнизона отъ пораженія пулями.
Это уже было посл перваго штурма.
Лавируя между траверсами, стали чувствовать себя легче.
Пул не такъ легко было насъ пронизать. Зато трупный удушливый запахъ сталъ нестерпимъ.
Всюду попадались полузакопанные трупы… милліарды мухъ звенли въ тихомъ, раскаленномъ воздух полудня.
Наступилъ на совершенно уже обнажившійся черепъ. Наклонился, чтобы его взять. Капитанъ Жуковскій, замтивъ мои манипуляціи, крикнулъ:
— Охота вамъ трогать. Смотрите, не совтую!
Я машинально повиновался.
Измученные, грязные, добрались наконецъ до форта III-го. Комендантъ, принявъ рапортъ, вышелъ опять на брустверъ.
— Ваше превосходительство, сойдите: сейчасъ привлечете огонь!
— Да я черезъ эти щелочки ничего не вижу. Мн нужно поближе разглядть, что творятъ у васъ здсь японцы.
Однако пришлось подчиниться.
Вс опять подъ нишей бруствера, бойницы котораго также были завшены парусиной.
Кругомъ та же обстановка, что и на форту II-мъ.
Все т же измученныя, загорлыя лица.
Говорятъ, что въ войн есть поэзія.
Есть она, но только въ воображеніи поэта.
Возвращаясь къ штабу Надина, уже верхомъ подымаясь въ виду непріятеля по совершенно открытой дорог въ направленіи Скалистаго Утеса, я невольно вспомнилъ югъ Россіи.
То же солнце, т же люди.
Но какъ тамъ тихо и покойно. Милліоны людей, съ лихорадочнымъ интересомъ читавшіе объ оборон Артура и теперь совершенно забывшіе эту величественную картину великой осады, не имли даже приблизительнаго понятія, что такое защита крпости при современной техник артиллеріи. Самая пылкая фантазія не могла предвосхнтить того, чему русскіе люди были непреложными свидтелями въ Артур.
Тихо было иногда и у насъ на фронт.
Но это затишье передъ грозой!
Японцы постепенно собирались съ силами. Они методичны во всемъ.
Они, не теряя секунды, готовились къ новой атак, новому штурму.
Десятки тысячъ враговъ, стальнымъ кольцомъ окружившіе насъ, твердо ршили:
— Хотя на одинъ день, но Артуръ будетъ нашъ!!
Телефонограммы.
1 сентября.
Копіи.