Праведные клятвы
Шрифт:
— Я предпочитаю обходиться без убийств, чтобы справляться с угрозами, — отвечаю и подношу к губам стакан виски со льдом.
— В нашем доме нужны мужчины, которые сильны, которые могут обеспечить семью и защитить жену и детей.
— Папа! Мы не собираемся жениться, — вмешивается Хани.
Мистер Риччи поднимает брови.
— Ах, значит, ты просто хочешь «развлечься» с моей дочерью, пока не найдёшь следующую, так?
— Я глубоко забочусь о вашей дочери.
Он смеется, но это смех, полный угрозы
— Что может знать о любви уличный оборванец, если даже от собственной матери её не получил?
— Папа! Как ты смеешь! — Хани возмущена и встаёт, но я поднимаю руку, успокаивая её. Как и ожидалось, он ударил по самому больному месту, и я не ожидал меньшего.
— Мы живём традициями. Верностью. Силой. Я не вижу ни одного из этих качеств в тебе, мальчик.
— А не в этом ли всё дело, — говорю я, — что вы просто не хотите отпустить Хани, чтобы она нашла себя и расправила крылья?
— Я защищаю свою семью, — бросает он.
— Вы ставите её желания и цели в угоду своим собственным интересам, — возражаю я.
Его висок начинает бешено пульсировать, а его жена едва заметно оседает на стуле. Её выражение лица говорит о полном поражении. Этот разговор с самого начала шёл к катастрофе.
— Хани не знает, чего хочет, её нужно направлять, — утверждает он.
Я ухмыляюсь.
— Хани способна на многое. Мы только вчера обсуждали её идею открыть ресторан.
Её родители смотрят на неё, и она бледнеет. Чёрт. Я не думал, что она так быстро уйдёт в себя. Сердце сжимается, когда я вспоминаю, с каким воодушевлением она говорила о своем будущем ресторане.
— Ты хочешь открыть ресторан? — спрашивает её мать.
— Здесь! В Америке? — восклицает её отец.
Взгляд Хани устремляется в стакан, и я понимаю, что допустил ошибку. Но мне хочется встряхнуть её, вывести на поверхность тот огонь, который я знаю в ней есть.
Она расправляет плечи.
— Да, мы обсуждали это вчера вечером. Как идею. Вы оба ведь хотите, чтобы у меня была цель и достижения, верно?
— Но не здесь… не в Америке, — вздыхает мистер Риччи. Он что-то бормочет по-итальянски, и его жена пытается его успокоить.
— И где ты возьмешь деньги на это, Хани? — спрашивает её мать.
Она снова молчит.
— Я куплю его для неё, — говорю я.
Мистер Риччи встает, и его стул со скрипом отодвигается. Я тоже поднимаюсь, возвышаясь над её отцом минимум на фут. Его охранники нерешительно приближаются.
— Моя дочь — это просто что-то новенькое для такого, как ты. Способ провести время, пока ты не устанешь от неё. Ты ей не ровня.
Теперь Хани стоит рядом со мной, её пальцы переплетены с моими. Мы показываем единство, хотя я знаю, что ей страшно. Напряжение можно резать ножом.
Я дарю ему зловещую улыбку.
—
Ему потребуется лишь знак, чтобы приказать одному из своих людей застрелить меня прямо здесь. Я знаю, что он этого хочет, и знаю, что часть меня буквально дерзит ему это сделать.
— Это была о-ошибка, — говорит Хани, и её дрожащий голос возвращает меня к ней.
— О, Хани, — её мать тянется через стол.
В глазах Хани блестят слёзы, и она тянет меня за руку, чтобы мы ушли.
— Мы уходим. Но, папа, Доусон действительно делает меня о-очень с-частливой. — Её голос срывается. — И если Райе позволено иметь это, то и я имею право. Извините, что не оправдываю ваших ожиданий, но я больше не могу жить в её тени.
Его выражение лица на мгновение становится болезненным. При всей его жестокости, его дочери, без сомнения, знают, как попасть точно в цель.
— Доусон, отвези меня домой, — умоляет она.
Всё моё упрямство и бравада исчезают.
Я подвёл её сегодня. Блядь.
Я киваю миссис Риччи на прощание, позволяя Хани вывести нас из ресторана.
Как только мы уходим, миссис Риччи начинает кричать, а официанты застывают у дверей, сбитые с толку, с тарелками еды в руках.
Чёрт возьми! Мы даже до основного блюда не добрались.
ГЛАВА 48
Хани
Умение извиняться — не то, что присуще моему отцу.
Но целый день пропущенных звонков и неотвеченных сообщений привели его и маму в мою маленькую квартиру. Отец сидит напротив, проявляя неожиданный интерес к обоям. Он гордый человек. Человек, который предпочитает действия словам.
Мама заходит в комнату с кофе и ставит чашки перед нами на журнальный столик. В такие моменты мне хотелось бы, чтобы Райя была здесь — у неё это всегда хорошо получается. Улаживать все. Хотя мне и отцу прежде не приходилось нуждаться в этом.
Ужин был ужасным.
Хуже, чем ужасным.
Отвратительным.
Возмутительным.
Омерзительным.
Я написала Доусону всего пару сообщений, что пытаюсь осмыслить, чего же хочу я, а не чего хотят для меня другие. И, как ни странно, он уважает мои границы, хотя я думала, что он ворвётся ко мне. Доусон провёл у меня ночь после ужина. Мы не занимались сексом и почти не разговаривали. Он просто обнял меня, и я была благодарна за его понимание.
Я была в шоке, когда он упомянул идею ресторана в их присутствии, но, чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта мысль. Ну, хотя бы идея пекарни и кафе.