Праведные клятвы
Шрифт:
Его большой палец проводит по моей щеке.
— Это взаимно. Даже когда ты устраиваешь мне ад.
Смешок вырывается из моего горла, когда я вытираю слезы и чувствую, как напряжение покидает его тело и покидает комнату.
— Никогда никому этого не рассказывал, — признается он. И мое сердце наполняется теплотой, грустью, желанием и необходимостью защитить подростка Доусона. — Ты знала, что Доусон — это даже не мое настоящее имя?
Я подпираю голову рукой и смотрю на него.
— Правда?
Он качает головой.
— Еще одна
Он говорит это с оттенком смеха, и я не могу не подыграть этому.
— Теперь мне любопытно.
— Тебе всегда любопытно, Хани. — Он смеется, поворачивает меня к себе спиной и обнимает меня сзади. Я кладу голову на его руку, поглаживая другую его руку, которая лежит на моей талии.
— Как тебя назвали при рождении?
— Если ты кому-нибудь расскажешь, мне, возможно, придется тебя убить.
Я смеюсь.
— Не смеши. Тебе слишком нравится моя паста.
Он смеется, а затем вздыхает, побежденный.
— Беар5.
Я кусаю губу и морщусь. Он прав. Это дерьмовое имя.
— Твое молчание говорит само за себя, Хани.
— Ну, теперь я думаю, что ты похож на сурового медведя, — смеюсь я.
— Замолчи. — Он смеется, сжимая меня в объятиях.
Я прижимаюсь к нему, голова кружится от всего, что он мне только что рассказал. Все тайны и маски. Теперь я понимаю, что они были для Доусона способом выживания. У него никогда не было дома, кроме того, который он построил для себя сам.
— Спасибо, что рассказал мне свою историю.
Тишина.
Доусон возится в кровати, а затем накрывает нас обоих одеялом. Он целует меня в щеку.
— Доброй ночи, Хани.
ГЛАВА 46
Доусон
Ее волосы рассыпались по моей кровати, пока она спит, и из ее губ вырывается легкий храп. Я позволил ей уснуть после того, как мы приняли душ и снова поиграли.
Почему я не додумался привести ее сюда раньше?
Вероятно потому, что ко мне никто не приходит. Точнее, я никого никогда не приглашал.
Хани что-то говорит во сне, и я притягиваю ее ближе к себе. Она все еще голая. Никто из нас не удосужился одеться после того, что мы делали всю ночь.
В чем смысл? Я не могу оторвать от нее руки.
И дело не только в сексе, но и в ней самой. Я могу слушать ее часами, пока она задает мне самые случайные вопросы.
И я готов ответить на каждый из них.
Потому что это делает ее счастливой.
Я провожу большим пальцем по ее щеке. Драгоценная. Красивая. Строгая, но справедливая.
Она — единственный человек, которому я когда-либо рассказывал о своем прошлом. О том уродстве, которое я пытался скрыть все эти годы. Почему мне нужно было оттачивать такую отполированную ложь, чтобы никто не догадывался о моем прошлом? Я построил на этом империю, но теперь понимаю, что, помимо денег,
Кто бы мог подумать, что несколько месяцев назад в кладовке я упаду в горшочек с медом?
Попадусь, как на крючок.
Не уверен, что хочу выбираться, чтобы меня привели в чувство.
Ее глаза медленно открываются, и она одаривает меня самой мягкой улыбкой.
— Доброе утро. У тебя удобная кровать, — говорит она и поворачивается так, что ее спина оказывается у меня на груди. Ее задница прижимается к моему члену, который уже стал твердым. — Чувствую, что ты счастлив этим утром. — Она хихикает.
— Вот что значит просыпаться с тобой, — говорю я ей, моя рука проскальзывает под простыню и нащупывает ее бок, а затем я опускаю ее вниз и к ее бедру. Я тяну Хани назад, чтобы ее задница упиралась в мой член, и она извивается.
— Я никогда не пробовала догги стайл. Не желаешь побаловать девушку?
Видите, идеальная. Всегда рада попросить то, чего она хочет. Это одна из многих вещей, которые мне в ней нравятся. А таких вещей множество.
— У тебя ничего не болит? — спрашиваю я, протягивая руку между ее бедер. Она слегка раздвигает ноги, и она уже мокрая.
— Только в приятном смысле, и я всегда готова к игре, — поддразнивает она. Я убираю руку, скидываю простыню и слезаю с кровати. Подтащив ее к себе, я разворачиваю ее так, что она оказывается на руках и коленях.
— Ноги на пол, руки на кровать, — приказываю я.
Она сползает с кровати и делает то, что я говорю. Я отступаю назад и любуюсь видом. И какой же это потрясающий вид. Подойдя к шкафу, я нахожу одну из своих многочисленных игрушек. Эту я еще не использовал и купил специально для нее. Она обожает стимуляцию клитора, а эта игрушка идеально подходит для этого. Она сосет клитор, если держать ее там.
Я наматываю волосы Хани на руку и толкаю ее дальше вниз, ее попка поднимается в воздух. Другая рука обхватывает ее талию и тянется к клитору. Я включаю устройство, и она мгновенно подскакивает, но я держу ее за волосы, удерживая на месте.
— Боже, что это?
Я игнорирую ее вопрос и говорю ей раздвинуть ноги шире. Она делает, как я говорю, и начинает двигать руками, а я тяну ее за волосы.
— Держи руки на кровати. — Она слушается и стонет, когда вибрация усиливается. Я отдергиваю игрушку и помещаю свой член у ее входа. Хани отталкивается, желая этого, и я медленно проскальзываю внутрь. Прежде чем втолкнуть до упора, я возвращаю игрушку на место, и она громко стонет. Используя свою хватку на ее волосах как рычаг, я вхожу и выхожу из ее идеальной чертовой киски и сразу же чувствую, как она начинает кончать. Ее киска доит мой член, и мне это чертовски нравится. Ей это нравится.