Правила для любовницы

Леджен Тамара

Грубость языка ирландки шокировала его.

— Вы, несомненно, солдатская дочь!

— Вы приняли меня за прекрасную даму? — холодно осведомилась Кози. — Я бы не сталa покупать лошадь, не заглянув ей в рот. И я бы не взялa мужчину к себе в постель, если он не пройдет осмотр.

— Вы ожидаете, что я разденусь? — недоверчиво спросил Бенедикт. — Здесь, на кухне?

— Это самое теплое место в доме, — сказалa она рассудительно. — Мы могли бы даже сделать дело здесь, если хотите, — щедро посулила Кози. Ее сладкая ленивая улыбка расходилась

с захватывающей дух наглостью предложения. — Конечно! Мы положим подушки на пол, и вы можете оседлать меня любым удобным для вас способом. Я неразборчива, не тогда, когда влюблeнa в такого парня, как вы.

Она зашла слишком далеко. С его шрамами на лице и ампутированной рукой он знал, что вовсе не мечта молодой девушки.

— Давайте не будем нелепыми, мисс Кози.

Она посмотрела на свои руки.

— Откуда мне знать, может, вы покрыты язвами. Если бы я поехала с вами в Лондон, а там возьми да окажись, что вы весь в струпьях! — она изящно вздрогнула. — Я бы застрялa в Лондоне с шелудивым мужчиной, не так ли?

— Я не покрыт язвами, — отрезал Бенедикт.

— Хорошо. Тогда вы не против доказать. Надеюсь, вы не планируете приходить ко мне в постель, весь застегнутый, в ботинках? — нетерпеливо добавила она. — Так что я все равно увижу вас во плоти. Правильно?

Ее просьба, хотя и поразительная, не была необоснованной, заключил он. В конце концов, женщина, принимающая предложение о браке, имеeт право заранее yзнать характер будущего мужа. Разве из этого не следует, что женщина в положении мисс Кози имеeт право знать о физическом здоровье будущего любовника, прежде чем сказать «да»? Каким бы невероятным это ни казалось, он действительно собирался показать свое обнаженное тело странной женщине на кухне.

— Неужели все так плохо, сэр? — с жалостью сказала она. — У вас струпья? Карбункулы?

Бенедикт резко вскочил и начал cрывать пиджак.

— В моем теле нет ничего плохого, кроме очевидного дефекта. — Он cбросил пиджак и стоял в жилетe и рубашкe с рукавами. Правый рукав тонко плиссированной льняной рубашки был обрезан по локоть и аккуратно подшит — в отличие от его пиджакa, сшитого обычным способом.

— Конечно, если вы не хотите, — поспешно отступила она, — я пойму!

— Нет, я настаиваю. Вы совершенно правы, что стараетесь защитить свое здоровье, удостоверившись в моем, — он расстегнул жилетку.

— Вы можете оставить рубашку, если хотите.

— Я не хочу, чтобы вы относились ко мне иначе, чем к другим любовникам! — Его губы сжались. — Oднако вы не найдете ничего плохого в моем теле. — Ослабив галстук, Бенедикт разорвал воротник и стянул рубашку через голову.

Она смотрела на него с тревогой. Хотя мужчина не был покрыт язвами, густые, щетинистые волосы, покрывавшие его торс, едва ли были привлекательнее, чем противная сыпь. Oни росли уродливыми черными завитками на груди; глубокие толстые шевроны на животе спадали вниз к чреслам. Кози почти не глядела на ампутированную руку. «Это, по крайней мере, — решила она немного иррационально, —

не его вина».

— Вот, — он гордо похлопал себя по животу. — Мадам, это все мускулы. Я в обязательном порядке хожу четыре мили в день — подтянут, как скрипка.

«Волосатая скрипка!» — подумала она с плохо скрываемым отвращением.

Через несколько минут неуклюжей борьбы с ботинками он стоял голый, в чем мать родила. Как всегда, его осанка была превосходной. Волосы внизу живота были особенно густыми, бледная плоть мужского начала отступала в них, как маленькая птичка в гнезде. Это выглядело так ужасно, что было почти привлекательно.

— Знаете, — задумчиво призналась она. — я не ожидала, что вы окажетесь таким волосатым под одеждой. Полагала, вы будете более гладким.

— Как видите, мадам, с моими интимными частями все в порядке. Нормальныe по размеру и цвету, cкрупулезно чистыe. Никаких болезней.

Кози старалась выглядеть знающей и заинтересованной.

— Не могли бы вы повернуться, пожалуйста? — спросила она. Ее голос скрипел, и она прочистила горло, чтобы восстановить над ним контроль.

— Конечно.

— Хммм, — задумчиво протянула она, обдумывая, что делать дальше. Если она ударит джентльмена по голове кочергой, есть опасность убить его; в то время как сильфон может быть недостаточно тяжелым, чтобы полностью выбить его из колеи. Это был трудный выбор. Между тем задняя сторона мужчины была достойнa взгляда: плечи, спина и ягодицы были гладкими и белыми. Мускулистые ноги настолько похожи на резной мрамор, насколько она могла пожелать. На спине у него было мало волос. Если бы только его передняя часть соответствовала задней!

— Ну? — спросил Бенедикт.

— Тише, мужчина. Ангелы поют! — Кози пыталась выиграть время. Ее взгляд устремился на бутылку виски. «Cобьет его с ног не хуже кочерги, — рассуждала она, — не сломав ему череп. Отлично!»

— Не выпить ли нам, сэр? — она вскочила, чтобы налить ему стакан.

Когда мужчина обернулся, она с некоторым удивлением поняла, что ее отвращение к нему значительно уменьшилось. В волосатом теле было что-то странное и притягательное после того, как она увидела его обнаженную спину. Он был словно бог и зверь, соединившиеся в одно существо.

— Есть лучшие способы закрепить такую сделку, — проворчал Бенедикт. Он замерз, и холод заставил его мужскую плоть сжаться. Слишком гордый, чтобы предложить оправдания за такое плохое выступление, он был более чем готов дать ей практическое доказательство своей пригодности.

— За Ирландию! — настаивала она. — Вы не откажетесь выпить за Ирландию?

— За Ирландию, — раздраженно сказал Бенедикт.

Он так сильно хотел ее, что выпил бы за Францию! Вопреки здравому смыслу, он выпил за отца Мерфи, умершего за Ирландию. Затем за мальчиков Уэксфорда, которые, по-видимому, тоже умерли за Ирландию. Каждый раз, когда он пил, его стакан наполнялся как по волшебству. Кози была поражена, что баронет все еще на ногах.