Правила для любовницы
Шрифт:
— По моим наблюдениям, браки, основанные на красоте леди, рaзваливаются первыми, — коротко ответил Бенедикт. — Мы женимся не для удовольствия, мистер Кинг.
— Да, сэр. Леди Роуз Фицвильям только что прибыла в Бат. Эта юная леди обязательно растопит ваше сердце, потому что объединяет в себе достоинства рождения, красоты, состояния и молодости.
— Только три юных леди соответствующего класса?
Мистер Кинг заставил себя улыбнуться.
— Это будет сложнее, чем cуд
Бенедикт нахмурился.
— Что французы придумали теперь?
Мистер Кинг выглядел больным.
— Я не имел в виду события во Франции, сэр Бенедикт. Полагаю, вам будет сложнее выбрать между мисс Картерет, мисс Вон и леди Роуз, чем принцy Пaрисy выбрать между Венерой, Юноной и Минервой.
— А, — заскучал Бенедикт. — Тогда представьте меня мисс Картерет.
Бенедикт немного знал виконтессу, но у него никогда не было возможности встретить ее милую дочь. Поэтому он не догадывался, насколько похорошела мисс Картерет. И не подозревал, что ее капор — абсурдная конструкция с цилиндрической короной и огромной остроконечной тульей — крик моды. Подлое маленькое личико, окруженное этим розовым чудовищем, напомнило ему садового крота, выкапывающегося наружу из подземной норы.
Леди Далримпл распахнула большой разрисованный веер, когда джентльмены подошли.
— Плечи назад, Милли! — прошипела она. — Не коси глазами! Можeт, он не очень красив, зато богат!
Почти на одном дыхании она отбросила в сторону попытку мистера Кинга представить баронета:
— Cэр Бенедикт не нуждается в представлении! Мы — добрые, старые друзья. Его тетя, леди Элкинс, и я были закадычными подругами всю жизнь.
Бенедикт поклонился.
— Жаль, вас не было на похоронах, леди Далримпл.
— Она умерла? — воскликнула леди Далримпл, вцепившись в руку дочери для моральной поддержки. Миллисент порылась в ридикюле в поисках платка, который приложила к сухим глазам своей мамы. — О, моя бедная, дорогая Амелия! Почему никто не сказал мне?
— Элинор, — тихо поправил ее Бенедикт.
Леди Далримпл резко прекратила свой плач Иеремии.5
— Я так расстроена, сама не знаю, что говорю, — воскликнула она. — Дорогая Элинор, конечно! Хотела б я знать, что она умерла, я была бы только счастлива присутствовать на похоронах. Ты помнишь леди Элкинс, Миллисент. У нее был дом на Парк-лейн с абрикосовым салоном. Так элегантно!
— Боюсь, я перекрасил салон в черный цвет, — сказал Бенедикт.
— О! Вы унаследовали? — Леди Далримпл кокетливо стрельнула в него глазами.
— Да. Мои сестра и брат удачно женаты, поэтому тетя пожалела меня и оставила мне свое имущество, включая дом на Парк-лейн.
— Ты слышала, Миллисент? — вскричала леди Далримпл. — Моя дорогая подруга, леди Элкинс, умерла и оставила этому джентльмену все свое имущество. Поздоровайся с сэром Бенедиктом.
Но внимание Миллисент было приковано к другому — высокий молодой джентльмен в синем сюртуке вошел в комнату. В дополнение к красивым голубым глазам и поместью, настолько большому, что позволяло не заметить заячью губу владельца,
— Миллисент была любимицей вашей тети Имоджен, — говорила леди Далримпл.
— Элинор, —терпеливо поправил ее Бенедикт.
— Дорогая Элинор была совершенно без ума от ребенка, Миллисент так легко любить. Не было ли о ней упоминания в завещании вашей тети?
— Никакого.
Леди Далримпл быстро моргнула.
— Любопытно! Она не оставила моей дочери никаких знаков привязанности? Уверена, никто не был более предан леди Элкинс, чем моя Миллисент. Мог ли быть секретный кодицил или что-то в этом роде?
— Основным занятием тети было приведение в порядок завещания. Ее пожелания не могли быть более ясными.
— Такая восхитительная женщина, — пробормотала леди Далримпл, — всегда намекала, что намерена завещать свои рубины дорогой Милли. — Она вздохнула беззаботно. — Но, думаю, ее светлость только дразнила. Полагаю, рубины перейдут к леди Уэйборн, хотя леди Элкинс обещала их Миллисент.
— Я не люблю рубины, — сообщила Миллисент.
Тем временем лорд Ладхэм, стоя почти в центре комнаты, оглядывался вокруг. Его взгляд упал на ярко-розовый капор Миллисент, и он поспешно отвел глаза. Ладхэм кратко переговорил с мистером Кингом, после чего ушел.
— Нет, не уходи! — тихо воскликнула Миллисент, слова соскользнули с ее губ.
— Милли! Ты слишком скромна, — упрекнула ее раздраженная мать. — Знаешь, ничто не подойдет тебе больше, чем огненный блеск рубинов Элкинсoв. Она слишком скромна, сэр Бенедикт. Значит, рубины у герцогини Окленд? Так-так. Надеюсь, ее светлость не постесняется носить их, когда они обещаны другой.
Мистер Кинг поспешил к ним.
— Это был лорд Ладхэм. Его светлость попросил меня добавить вальс в танцевальную программу. Вальс в «Аппер Румз»!
— Скандально, — пролаяла леди Далримпл. — Этот танец никогда не войдет в моду!
— Вальс танцуют в Лондоне, даже в Альмаксе, — возразил Бенедикт. — Я предпочитаю его котильону. Легче запомнить три шага, чем тысячу, и самое приятное — oн длится всего несколько минут. Думаю, можно выдержать что угодно в течение пяти минут. Котильон тянется по крайней мере полчаса, cлишком долго!
У г-на Кинга глаза почти выскочили из орбит.
— Но вальс, сэр Бенедикт, такой быстрый!
— Конечно, стремительный танец, — согласился Бенедикт. — Это то, что мне нравится в нем.
— Леди штормом несется по комнате в мужских объятиях! — протестовал мистер Кинг. — Всякий раз, когда я об этом думаю, мне вспоминается похищение сабинянок.
Бенедикт изогнул брови.
— В таком случае, надеюсь, вы не часто думаете об этом, мистер Кинг.
— Моя дорогая леди Далримпл, — заверил мистер Кинг, поворачиваясь к даме с неловкой улыбкой. — Уверяю вас, в «Аппер Румз» не будет вальса. Я очень надеюсь, что вы и ваша очаровательная дочь посетите нашу вечеринку в четверг. Мисс Картерет невероятно популярна среди джентльменов. Убежден, каждый мечтал бы танцевать с ней, если она будет присутствовать.