Правила для любовницы

Леджен Тамара

— Полагаю, моему кузену Улику понадобится больше года, чтобы проиграть пятьсот тысяч фунтов, — сухо сказал Бенедикт.

— Улику? Он не станет играть, находясь в аду.

— Господи, — сказал Бенедикт с удивлением. — Улик умер?

— В борделе на Барак-стрит с улыбкой на морде. Конечно, это не совсем то, что ваша бабуля сообщила в некрологе в ирландском «Times».

— Мне жаль это слышать. Его сыну должно быть одиннадцать или двенадцать сейчас? Уверен, что у него есть надежные опекуны, чтобы присматривать за ним.

Келлинч

печально покачал головой.

— Бедный парень! Не дожил до семилетнего возраста, не говоря уж об одиннадцати. Лихорадка унесла ребенка вместе с его бедной матерью. Остались живы две дочери. Конечно, теперь прекрасные молодые леди, ваши кузины. Нуала и Глорвина.

Бенедикт ждал без комментариев, пока официант подавал еду.

— Это очень грустно, — сказал он осторожно. — Однако мой дядя должен быть доволен.

— На кладбище не так много удовольствия, — возразил Келлинч. — В любом случае, не под землей.

— Кузен Том?

Келлинч покачал головой.

— Не спрашивайте.

— Так вы говорите, что я лорд Оранмор? Почему я не был проинформирован?

— Ваша бабушка сдвинула небеса и землю, чтобы отрезать вас от наследства, вот почему. Леди Анджела Редмунд могла выйти замуж за самого богатого человека в Ирландии, но одна из девушек Ричмонда выхватила его, когда ваша мать вышла замуж за англичанина. Ваша бабушка никогда не разговаривала с дочерью после этого. Теперь она выдала замуж Глорвину за кретина без подбородка. Надеялась, что от этого союза родится наследник, прежде чем вы отправитесь в Ирландию со своими жадными устремлениями.

Келлинч усмехнулся.

— Без ведома ее светлости, бедный Джеральд имел несчастье оскорбить Кози Вон однажды ночью в Дублинском замке. Ее братья отвезли его в Феникс-парк и поучили хорошим манерам — oн не оправдает ее ожиданий в ближайшее время.

Бенедикт нахмурился.

— Полагаю, что подобные вещи случаются довольно часто в Ирландии.

— Не с сыном лорд-мэра, нет!

На мгновение герцог выглядел задумчивым.

— Ах, но они были особой породой, Ларри и Сэнди Вон. Что они сделали с молодым лордом Луканом? Но его смерть была не совсем напрасной. После этого мужчины прониклись большим уважением к мисс Вон.

— И к их другой сестре тоже, — сказал Бенедикт.

— Элли? Конечно, она слишком молода для всего этого. Слава Богу!

Ужин была закончен в тишине.

— Кстати, — продолжил герцог, когда они вышли в гостиную, чтобы насладиться бренди и сигарой. — Она согласилась продать мне дом. После ругательств вдоль и поперек, конечно. Вот это женщина для вас. Ответ всегда — «нет», пока не скажет «да», а? Они держат нас за яйца с той минуты, как мы родились, и до самой смерти. Забавно, у меня действительно есть деньги, потому что я только что продал свой дом в Дублине. Теперь все, что мне нужно сделать, это убедить маму выехать из него.

Бенедикт уставился на него.

— Мисс Вон согласилась продать вам замок Арджент?

— Да. Пятьдесят тысяч фунтов! Грабеж на дороге.

Бенедикт

сжал губы. Перед тем как покинуть Бат, он перечислил мисс Вон тридцать тысяч фунтов. Oна согласилась продать замок Арджент Келлинчу не потому, что ей отчаянно нужны деньги. Женщина — жадная, интригующая сука. Чем раньше он заберет y нее Черри, тем лучше. Разве Черри не обрадуется, когда узнает, что ее любовник — лорд Оранмор с ошеломляющим состоянием в пятьсот тысяч фунтов? И разве мисс Вон не будет скрежетать зубами?

— Признаюсь, я был удивлен, — сказал Келлинч. — Кози Вон упряма как мул! Но, полагаю, любовь заставила ее наконец увидеть свет.

— Любовь? — Бенедикт усмехнулся. — Мисс Вон?

Келинч засмеялся:

— Этот молодой парень лорда Уэйборна. Как его зовут — Уэтланд?

— Уэстлендс.

— В тот вечер он пришел в ложу в театре и немного поболтал с милой кузиной. Внезапно она сказала, что продаст мне дом. Не нужно быть гением, чтобы понять: она достигла взаимопонимания с этим мальчиком Уэтландов.

— Уэстлендсов, — Бенедикт поправил его автоматически.

— Он порвет с этой бедной девушкой Роуз в любую минуту, — вздохнул Келлинч. — Потому что ничего не получится из того, чтобы встать между Кози Вон и тем, чего она хочет.

— Что ж, мы дали ей прекрасное приданое! — Бенедикт сказал с горечью.

На следующее утро Ирландское море было гладким, как стекло, и почтово-пассажирское судно вышло без каких-либо затруднений, доставив пассажиров в Дублин как раз к чаю.

— Моя жена обязательно пришлет коляску, — сказал Келлинч, с удивительной скоростью двигаясь вокруг мешков с шерстью на доке. — Пойдемте, я доставлю вас в Сен-Стефан, Грин. Оран-Хаус находится на западной стороне, на Френч Уолк, если вы не знаете. Три передних стекла разбиты впереди под фронтоном. Вы не пропустите.

Бенедикт отказался, и оставив Пикеринга разобраться с багажом, покинул доки.

Он направился в Дублин, игнорируя толпы неистовых, грязных детей, которые толпились вокруг него, предлагая сделать любую смертную вещь за несколько пенни. Как они ни старались, они не могли сделать себя такими же жалкими, как их лондонские коллеги. Бенедикт подозревал, что они попрошайничают из некого соревновательного вида спорта. Их истории о несчастьях были так дико изобретательны, и они рассказывали с такими сверкающими глазами. Кроме того, их грязные щеки были подозрительно розовыми. Отбросы Лондона были слишком несчастны, чтобы рассказывать истории.

Маршрут вел на запад, следуя по реке Лиффи к центру Дублина, где величественные особняки с элегантными фасадами выходили на реку — что резко контрастировало с восточными пределами, где дома стояли спиной к реке. Повернув на юг, он прошел мимо шпилей Тринити-колледжа до площади Святого Стефана. Оранморский дом стоял напротив длинной набережной в тени лип. Медная табличка с фамилией была почти полностью покрыта плющом, но отличительная архитектура здания облегчала поиск.

Очень благопристойный английский дворецкий в черной ливрее ответил на звонок.