Правила для радикалов

Алински Сол

Он драматизирует несправедливость, описывая условия на других промышленных предприятиях, выполняющих ту же работу, где рабочие находятся в гораздо лучшем экономическом положении и имеют лучшие условия труда, гарантии занятости, медицинские пособия и пенсии, а также другие преимущества, о которых даже не задумывались рабочие, которых он пытается организовать.

Не менее важно, указывает он, что рабочие на других местах также подвергались эксплуатации в прошлом и существовали в аналогичных условиях, пока не использовали свой

интеллект и энергию для организации в такой инструмент власти, как профсоюз, в результате чего они получили все эти новые преимущества.

Обычно этот подход позволяет создать профсоюз.

Давайте рассмотрим, что сделал этот трудовой организатор.

Он взял группу апатичных рабочих; он разжёг их недовольство и враждебность, используя множество средств, включая контраст с лучшими условиями труда других рабочих в аналогичных отраслях.

Самое главное — он продемонстрировал, что можно что-то сделать, и что есть конкретный способ, который уже доказал свою эффективность и успех: объединившись в профсоюз, они получат власть и инструмент, с помощью которого смогут осуществить эти изменения.

Теперь у него есть рабочие в профсоюзе, поддерживающие при этом его программу.

Никогда не стоит забывать, что до тех пор, пока нет возможности или способа изменить ситуацию, бессмысленно возбуждать или злить людей, не оставляя им никаких вариантов действий, кроме как петушиться.

Таким образом, организатор параллельно провоцирует конфликт и строит структуру власти.

Война между профсоюзом и администрацией решается или забастовкой, или переговорами.

Любой метод требует использовать власть: экономическую в случае забастовки или силу её угрозы, что помогает одержать победу в переговорах.

Невозможно вести переговоры, не имея власти к ним принудить.

Это функция организатора сообщества.

Всё остальное — розовые очки, а скорее завязанные глаза.

Попытаться добиться чего-то с помощью доброй воли, а не власти, значит предпринять нечто, доселе миром невиданное.

На первых шагах первое дело организатора — создать вопросы или проблемы.

Казалось бы, лишь ненормальный посчитает, что в бедном гетто или даже в сообществе среднего класса не отыскать требующих решения вопросов.

Читатель может решить, что заявление получилось одиозным, особенно раз теперь мы вспомнили бедные гетто.

Простая правда в том, что в любом сообществе, каким бы бедным оно ни было, у людей могут быть серьёзные проблемы, — но никаких вопросов для решения, лишь неприятности.

Вопросы — это то, что можно решить, но пока ты чувствуешь себя бессильным и ничего не можешь поделать, это просто неприятность.

Люди предаются рационализаторству: это такой мир, это дрянной мир, мы не просили в него являться, но мы в нём застряли, и всё, что мы можем, — это надеяться, что где-то, как-то, когда-то что-то произойдёт.

Обычно это принимается за апатию, то,

что мы уже обсудили — программа начинается лишь после власти.

С помощью действий, убеждения и общения организатор даёт понять, что организация даст им власть, способность, силу, чтобы они могли что-то сделать для решения этих конкретных проблем.

Тогда неприятность распадается на отдельные вопросы, потому что теперь люди могут что-то с этим сделать.

Организатор мольбу обращает в проблему.

Вопрос лишь в том, выберет ли он этот путь или тот путь, займётся всем или частью.

Но теперь у нас есть вопросы.

Организация рождается из вопросов, а затем порождает вопросы.

Они идут рука об руку, сосуществуют в симбиозе.

Организации строятся на конкретных, неотложных и осознаваемых вопросах.

Их фундаментом должно стать множество вопросов.

Организациям нужно действие, как человеку кислород.

Прекращение действий приводит к смерти организации через фракционность и бездействие, через диалоги и конференции, которые на самом деле являются скорее формой трупного окоченения, чем жизни.

Невозможно поддерживать регулярное действие из одного вопроса.

Лишь один вопрос — смертельная смирительная рубашка, которая пережмёт жизненные артерии организации.

Более того, лишь один вопрос резко ограничивает вашу привлекательность, в то время как несколько вопросов могли бы привлечь множество потенциальных членов, необходимых для создания широкой, массовой организации.

У каждого человека есть своя иерархия желаний или ценностей; он может сочувствовать вам в одном вопросе, но не быть настолько озабоченным этим вопросом, чтобы работать и бороться за него.

Много вопросов — значит много людей.

Сообщества — это не экономические организации, как профсоюзы, с конкретными экономическими проблемами; они сложны, как сама жизнь.

Чтобы организовать сообщество, вы должны понимать, что в высокомобильном, урбанизированном обществе слово «сообщество» означает общность интересов, а не физическую коммуну.

Исключение составляют этнические гетто, где в результате сегрегации возникли физические сообщества, совпадающие с сообществом по интересам; или, во время политических кампаний, политические округа, основанные на географических демаркациях.

Люди жаждут приключений и драм, это глоток жизни в их замшелом мрачном существовании.

На одной из карикатур в моём офисе изображены две стенографистки, жующие жвачку, которые только что вышли из кино.

Одна обращается к другой и говорит: «Знаешь, Сэди, в чём проблема жизни?

Фоновой музычки нет».

Но не только в этом дело. Это отчаянный поиск личной идентичности, чтобы дать понять другим людям, что вы хотя бы живы.

Рассмотрим обычный случай в гетто.

Человек живёт в трущобах. Он никого не знает, его никто не знает.