Правила эксплуатации ведьмы
Шрифт:
— Я считала дни до того, когда ты, девчонка, одумаешься. Боялась, что придется помереть в
ожидании неразумной девки.
Я не отреагировала на выпад, пытаясь разобрать хоть что-то в чехарде неаккуратно
вырисованных зигзагов.
— Не узнаешь? — с липовой лаской спросила учительница.
— Нет, — честно призналась я.
Старуха схватила меня за ухо и почти уткнула носом в правый угол карты.
— А теперь? — Палец с длинным желтоватым ногтем очертил круг около едва приметного
крестика. —
Я склонила голову; посмотрела на точку под разными углами. Озарение, хвала богам,
случилось раньше, чем ведьма устала ждать.
— Наша халупа? — Вопрос, заданный утвердительными словами.
— Во-первых, не наша, — разъярилась старуха. — Во-вторых, молчи, если говорить так и не
научилась.
Я улыбнулась в кулак, но улыбка скоро сползла. Мы с ведьмой обогнули стол, и только тогда
картинка прояснилась.
Да, первым крестиком в теперь уже левом углу — правильном по сторонам света —
обозначался дом учительницы. Кстати, руны тоже стали малость понятнее, когда я
посмотрела на них под правильным углом.
— Тогда это, — я указала на прочерченный пунктир от дома, — дорога, ведущая к горам?
— Догадливая, — цокнула ведьма.
Вычерченная углем линия петляла, изгибалась и ломалась так, словно силилась от чего-то
сбежать. Я долго разглядывала черточки. Так близко. Если распахнуть окна, то будет видна
каменную гряда, до которой идти два дня. А когда мы заберемся по этой, казалось бы, отвесной стене, найдем идеальный маршрут, то…
Сердце замерло, по спине пробежала змейка. Какие, к бесам, опасности?! Я обязана узнать, что находится возле вершины Пограничных гор! Они — моя слабость; подъем по ним
казался не исполнившейся грезой, детской прихотью. Теперь есть возможность наверстать
упущенное.
И заодно спасти целую страну.
— Я пойду! — восхищенно отозвалась я.
Ведьма сузила блеклые глаза.
— Возьми карту, иначе потеряешься.
— Позвольте спросить? — Учительница промолчала. — Для чего нужны остальные
пометки?
— Ты меня чем слушала? Я обошла по десятку верст от болота и оставляла записи после
каждого неудачного похода.
Не знаю, говорила ли она правду, но голос оставался ровным. Старуха подняла чашки, придерживающие карту, и та скаталась в трубочку да подкатилась ко мне, явно приглашая
забрать её с собой.
— Но если в пещерах ничего не окажется? — Я легонько провела по бумаге пальцем. — Или
путь завалили камни?
— Придется смириться с тем, что дело всей моей жизни — пустышка. Но если ты не
заявишься с этим известием, то я умру в счастливом неведении.
И вновь ни единого намека на шутку. Я прикусила губу. Ситуация складывалась
— Ты сопли долго развешивать собралась? — перебила раздумья учительница. — Если
сказать нечего, иди к своим полюбовникам. Ты получила желаемое. Разговор окончен. И не
вздумай проситься на постой.
— К к-кому? Они не… — заикнулась я, но осеклась под строгим шиканьем. — Постойте! Вы
говорили, что предупредите об опасностях.
— Да? — Она почесала тонкий нос. — Точно. Опасайся всего. Так будет правильнее.
После чего учительница демонстративно отвернулась и занялась толчением высохших трав в
ступке. Я малость помялась у стола, забрала шершавую карту и аккуратно перевязала ее
лежащей рядом веревочкой.
— А можно ещё вопрос? — Ведьма повторно не откликнулась, я выждала пару мгновений, окончательно осмелела и продолжила: — Почему вы не тронули нас?
— Мне незачем марать руки. И, девчонка, мы с тобой на равных, ибо ты отказалась от
обучения. И ты тоже ведьма. Не «выкай».
Я могла в сотый раз поспорить с ней, но не стала. В горле засел ком недосказанности: я так и
не узнала большинства вещей, и узнавать правду на практике не хотела. Умирать с мыслью:
«Так вот оно что» — занятие не из благородных.
— Постой, — напомнила о себе учительница. — Позволь одну просьбу. Не подаришь
какую-нибудь личную вещицу?
— Зачем?
— На память.
Я изогнула бровь, слабо веря в проснувшуюся заботу и сентиментальность старой ведьмы.
— Я брала их у всех учениц — такова традиция, — а ты сбежала раньше, чем я смогла взять
хоть что-то. К тому же… ты — моя любимица.
— Но… у меня ничего нет.
Не отдавать же старые сапоги. Хотя и стоило бы. И от лишнего груза отделаюсь, и
потребности ведьмы в тоскливых воспоминаниях рядом с вонючей обувью любимицы
удовлетворю сполна. Так удовлетворю, что она долго не захочет меня видеть. И чувствовать.
Учительница в ожидании прожигала во мне дыры. Я, повинуясь неясному чувству,
отстегнула булавку, сцепляющую прореху на любимой, но древней блузе — новую-то
пришлось выкинуть после «встречи» в подворотне, — и передала её ведьме. В шутку. Та
отреагировала поджатыми губами, но потом расхохоталась.
— Ты всегда отличалась оригинальностью. Давай сюда булавку и уходи, девчонка. — Наши
руки соприкоснулись, и вещица перекочевала в ледяные пальцы.
— До свидания, — на выходе шепнула я.