Правила эксплуатации ведьмы
Шрифт:
ладонях и начала осматривать стены, в то время как мужчины — центр. Моими находками
стали разве что трещины на ледяном камне, полном миллионов молочных прожилок. Как
подтеки молока.
Спутникам повезло больше.
— Ничего себе! — воскликнул Лис.
— Вот это да… — присвистнул Радислав.
Я отыскала смутное очертание того, чему они восхищались. Нечто широкое, размытое.
Пришлось подойти ближе, чтобы воочию убедиться, что глаза не подвели.
Громадная — в два
длинными когтями, словно вцепившимися за землю. Каждая чешуйка на широкой груди
была идеально вырезана умелым мастером. Узкая морда с широкими ноздрями и раскосыми
глазами смотрелась ехидно, а маленькие ушки, напоминающие беличьи, — смешно. По
гребню виверны волной проходили короткие колючки.
— Как живая, — шепнула я, обводя пальцем чешуйки.
— И не предполагал, что они такие. — Голос Лиса преломился от изумления. — На
гобеленах иначе. Мельче, страшнее.
Варрен прекрасно осознавал, как близок к отгадке. И я понимала его. Символ Галаэйи —
виверна, здесь. В пещере, где по пророчествам спрятано спасение для увядающего
государства. Почему ни один путник до нас не ворвался сюда? Не смог? Не нашел дороги?
Не был достаточно смел?
— С чего ты взял, что это настоящая виверна? — Радислав рассеял грезы Лиса. — Её так
видел скульптор.
— Возможно, ты прав. Или они вообще никак не выглядят, ибо их не существуют, — мямлил
друг, как не свой, обходя виверну кругом.
Мы долго осматривали статую, но так и не узнали, откуда в глубине гор столь реалистичная
красота. Я забралась по голове виверны, опираясь на острые шипы, и, перевесившись, потрогала массивную челюсть зверя. Выпирающий верхний ряд крепких, идеально
выточенных зубов вселял уверенность в то, что будь ящер живой, он бы с легкостью
прокусил трех наглецов разом.
— Шикарная, — напоследок вздохнула я, спрыгивая с шеи. — Представляю, каковы они в
бою.
Ребята согласно промычали. И вдруг Лис напрягся, прислушался. А после выхватил с бедра
клинок и метнул его практически около моего уха. Я отпрыгнула и пролепетала:
— За что?
Радислав шикнул и, указав за мою спину, вытащил меч. Я пустила огонек назад.
Вот и хозяин паутины. В трех локтях от меня на земле корчился в последних муках паук
размером с поросенка. Его тонкие длинные жвала разжимались и сжимались, изо рта лилась
слизь. Шарообразное тело пронзал кинжал Лиса. Радислав подошел к твари и распорол её
толстое мохнатое брюхо. Паук
Я хотела рассмотреть его получше, но Лис схватил меня за шиворот.
— Потом. Вдруг он не единственный.
Радислав уже обходил залу с мечом наготове. Рывок, и он насквозь проткнул похожую тварь, прижав её башмаком, и снял с острия.
Я заметила третьего паука. Повела плечами и, не придумав ничего лучше, запустила в него
ком света. По лапам к туловищу разошлись рыжие лепестки. Паук забился в судорогах и
беззвучно умер.
Безмолвные сцены расправы вызывали некий страх. Когда поверженное существо орет —
это как-то понятнее, разумнее. Чем так. Разинув пасть и уставившись в темный потолок
многогранными глазами.
Радислав с Лисом настороженно осматривались. Я всё же присела к первой убитой твари, вляпавшись каблуком в липкую жижу, вытекшую из её живота. Нет, ничего особенного.
Обыкновенный паук. Но его размеры…
Внизу закопошились собратья убитого. Куда меньше его, с половину ладони. Они влезали по
сапогам, заползали на штанину, но угрозы не представляли. Разве что если покусают. Бес
знает, какой у них яд. Я передернулась и попыталась вспомнить какую-нибудь полезную
волшбу. Но Лис уже подзывал к себе. Растоптав скинутых пауков носком сапога, я ушла.
За спиной виверны отыскался новый проход, куда шире и чище первого. Любопытство
подогревало кровь, об остановке и усталости после встряски с пауками мы позабыли.
Развилки, заваленные дорожки, тишина, саднящие ступни. Изредка потухающий факел, который приходилось менять — повезло, что те встречались во многих ходах, и они не
отсырели за века забытья. Но мы шли, позабыв обо всем. На пути попалось ещё четыре
паука, доходящих мне до колена. Они были неуклюжие, медлительные, и Радислав с Лисом
убили тварей быстрее, чем те успели атаковать. Один, правда, пустил в нас паутиной, но
путы легко порвались.
Пыл испарился, когда дорогу преградила дверь из цельного куска мрамора, покрытого
рунным текстом.
Я рассматривала причудливые узоры, пока Радислав пыхтел и пытался подцепить глыбу
мечом. Увы, между ней и стеной проглядывалась едва различимая щелка, в которую лился
красно-желтый, как солнечный, свет. Лис облазил все углы в поисках потайного рычага, но
впустую.
— Здесь что-то написано, — вынесла я вердикт. — Но, хоть убейте, не прочитать, что
именно.
— Чужой язык? — Лис присел рядышком.
— Наш, но древний. Столетия четыре как не в ходу. Меня ему учила ведьма… Но бегло… И
написано неразборчиво…
— Ну-ка. — К нам присоединился Радислав.