Правила первокурсницы
Шрифт:
Девчонка отмахнулась от Дженнет, как отмахивается от овода лошадь. Просто махнула рукой, и сокурсница упала прямо на старую рассохшуюся бочку из-под вина, что стояла чуть ли не по середине двора. Обручи успели заржаветь, и старые доски выскочили из-под них, как гнилые зубы и упали на землю. Платье сползло с плеча горничной, почти оголив грудь. Я ахнула, но вовсе не оттого, что произошло. Я ахнула потому, что смогла, наконец, рассмотреть сокурсницу поближе. Рассмотреть лицо Дженнет и испугаться едва ли не сильнее черных глаз Леа. Огонь, который сегодня был моим постоянным спутником, снова прыгнул ладони, платье горничной вспыхнуло. Девушка зашипела, как пойманная в мешок
— Отойди от них. — Целительница поставила саквояж на землю и выставила вперёд скальпель. Смотрелось нелепо. Целительский инструмент был даже меньше ножа для вскрытия писем. Но этот нелепый ножичек произвел странное впечатление на Леа. Она вдруг отпрянула от меня в сторону, словно кошка от выплеснутого ведра воды.
—Ты знаешь, что я нанесла на лезвие, — проговорила Цецилия, — и знаешь, чем это чревато.
— Хватит болтать! — рявкнула Дженнет. — У нас нет времени. Второй раз Астер вряд ли прилетит на дирижабле, чтобы переполошить этот гадюшник. — Девушка поднялась на ноги, подошла к телу лакея и вытащила из его спины чёрную рапиру. — Живо! — скомандовала она как раз тот момент, когда за нашими спинами на серую землю спрыгнули пилоты. Они оба были в лётной форме, но их глаза были полны тьмы, и она лучше любого другого знака отличия показывала, кому на самом деле они служат.
— Не стоит, — герцогиня взмахнула рапирой. Целительница подхватила саквояж и, не опуская своего крохотного медицинского ножика, стала отступать к воротам. Я последовала за ней, отчаянно стараясь не упускать их виду ни бывшую горничную, ни пилотов, которые оставались поразительно спокойными.
И все же несколько досок сваленных у стены форта вспыхнули. Воздух здесь нагревался не так быстро, как замкнутом пространстве гондолы, но, тем не менее, магия явственно чувствовалась в загустевшем воздухе. Моя сила была готова выплеснуться наружу. Это как нести полную чашку воды, одно неосторожное движение и жидкость перельется через край. Мой огонь сегодня был этой жидкостью, а я была этой чашкой.
Три девушки, вооруженные каждая по-своему, отступали к воротам, ведущим к улице, отступали по серой пыльной земле.
— Так-то вы платите мне за гостеприимство и защиту, — лениво произнёс кто-то, и мы развернулись. У ворот, преграждая нам путь, стоял князь. Рука мужчины лежала на рукояти меча. Очень красноречиво лежала.
— Гостеприимство? — дрогнувшим голосом уточнила Дженнет.
— Я бы назвала это темницей, — добавила Цецилия, и я заметила, как дрожат сжимающие скальпель пальцы.
— Тебя, моя дорогая, я никогда не держал. Ты осталась сама, что было весьма обременительно, — серьезно сказал государь. — Но я терпел.
— Ты мучил меня… И его.
— Сколько пафоса, — равнодушно ответил государь.
«Он не знает что такое жалость», — сказал когда-то Альберт.
— Видимо недостаточно, раз ты осмелилась на, — он обвел взглядом внутренний двор форта, — подобное. Ты, кажется, забыла, что каждый поступок имеет последствия. Пожалуй, я — он сделал вид что задумался. Девы, откуда я знала, что он именно сделал вид, ведь его лицо по-прежнему было скрыто маской? Один из пилотов за спиной сделал шаг вперед. Дженнет тут же развернулась к нему, одной рукой девушка держала рапиру, а во вторую стягивала зерна изменений. Я сжала ладонь, и огонь вспыхнул на поленнице у правой бревенчатой стены. Это заставило Леа обернуться, но и только.
— Что ещё ты можешь мне сделать со мной… с нами? — горько спросила целительница.
И хоть я понимала, что все изменилось, что ничто уже не будет таким, как прежде. Понимала, и всё же это осознание давалось с
— Например, я дам тебе поговорить с ним.
Молодая женщина побледнела. Чтобы не означали слова князя, они попали в цель. Горничная хихикнула.
— Ну что же ты не радуешься? Ты же так просила меня об этом, практически умоляла. — Государь взмахнул рукой, пилот отступил назад, а ещё… металлический перевёрнутый таз вдруг шевельнулся.
Воздух вокруг почти звенел от зёрен изменений, моих, Дженнет, князя, возможно, чьих-то еще, они все смешивались и гудели, словно потревоженные по весне пчелы.
Девы, что происходит? Что мы делаем? Мы теряем время, вот что. Князь был слишком спокоен, он был уверен, что нам не удастся уйти и развлекался. Мало того, с каждой минутой в этом уверялась и я.
— Посмотри на себя, ты была невестой государя, а в кого превратилась? В старую деву из степи, которая не нужна никому даже собственному отцу. А ведь поведи ты себя иначе, вполне могла бы стать правительницей.
Девушка ничего не ответила.
— Меня давно умоляют жениться. Им, видите ли, нужен наследник. Он всегда нужен, из века в век одно и то же. Надоело. А ведь я всерьез рассматривал вас Альвон Трид на должность невесты.
Дженнет повернулась. На щеках девушки появились два алых пятна, но не от смущения, а от злости.
— Но не теперь. — Он задумчиво коснулся своей щеки под чёрной маской и повторил — Не теперь. И тогда фавориткой на рынке невест стала Астер. — Взгляд в прорезях маски переместился на меня. — Но и она оказалась сплошным разочарованием. Сперва, не от большого ума, сподобилась на замужество, но это ещё полбеды. Она оказалась столь глупа, что присоединилась к заговорщикам, к выходцам с Тиэры. Каково это, Астер, стать предателем своего мира? Предать Аэру? Старая кровь взыграла? Славы змея захотелось? Смею напомнить, он плохо кончил.
— Вы слишком много говорите, государь, — всё-таки произнесла Дженнет, у которой все же не хватило смелости обратиться к князю на «ты». — А тот, кто много говорит, мало делает, так считает мой отец.
— Он прав, — констатировал князь совсем иным тоном, из которого вдруг исчезли все эмоции. Словно минуту назад ему было интересно сыпать перед нами словами, словно цветными фантиками от конфет, а сейчас вдруг все перестало иметь значение. — Сложите оружие, возвращайтесь форт и останетесь живы.
— А иначе? — со слезами на глазах спросила целительница. — Умрём? — И она рассмеялась. — Меня это уже не пугает, тварь.
— Что ж… — констатировал князь
И все изменилось. Таз, звякнув, поднялся на четырёх металлических ногах, похожих на суставчатые лапы железного насекомого. Первый род управлял железом, которому все равно что отращивать, лапы или зубы.
— Нет — воскликнула Цецилия, когда скальпель вдруг ожил и обвился вокруг руки женщины, разрезая острым краем кожу, смешивая одну кровь с другой. Целительский чемоданчик клацнул железными застёжками — зубами. Металл чёрной рапиры Дженнет огрызнулся на магию голубыми искрами. Герцогиня отступила назад, а за её спиной снова рассмеялась Леа. Обломки бочки шевельнулись, из-под разломанных досок показался железный обруч. Он извивающейся змеей пополз ко мне я. Не выдержав, я швырнула в него зерна изменений. Металлическая пластина на миг замерла, как замирает всякое железо, стоит коснуться его магией. А потом металл раскалился, покраснел и именно таким горячим снова пополз к моим ногам. Что-то загремело над нашими головами. Скорее всего, листы, которым была покрыта крыша первого форта.