Правила подводной охоты
Шрифт:
— Нет, отец.
Завтрак оказался так себе — каша из концентрата, соевый гуляш и варево из сухофруктов. Вчерашний сухой паек был значительно лучше.
— Дрянная еда, — скривилась Рипли, не оставив в тарелке ни крошки. — Пойду коку шею намылю.
Она собрала на подносы всю посуду и удалилась в сторону камбуза.
— А мне понравилось, — пожал Пас плечами.
Рипли вернулась минут через пять, причем не с пустыми руками — принесла три бутерброда с маслом и мягким сыром. Судя по звуку машин, «Красотка» начала сбавлять ход.
— Таможня, —
Вскоре и я расслышал рокот приближающегося катера. Турбины нашего корабля окончательно встали. На палубе замелькали фигуры моряков. Для прибывших спустили трап.
— От нас что-нибудь требуется? — поинтересовался я у начальницы.
— Расслабься! — улыбнулась она. — Увидев охотников, таможенники не станут ничего проверять.
Через минуту у погрузочного люка показался офицер в зеленой форме. Он оглядел десантный отсек и приложил два пальца к козырьку.
— Рад приветствовать вас на таможенном пункте, — сказал он на сносном английском.
У его ног покачивал хвостом рыжий сеттер. К моему облегчению, ящики собаку не заинтересовали совершенно.
— Здравствуйте, офицер, — ответила Рипли. — Есть проблемы?
— Нет. Но нас обязывают переписывать номера глубинного оборудования, следующего с охотниками.
— С какой целью?
— Эти списки требует ваш главный штаб.
— Не буду вам мешать, — приветливо улыбнулась Рипли.
Офицер переписал номера ящиков в «компакт», вновь приложил руку к фуражке и что-то крикнул своему помощнику по-турецки. Они вдвоем прошли по верхней палубе и проверили документы у нескольких моряков.
— Какая им разница, есть на корабле охотники или нет? — удивился я. — Судно можно было досмотреть и получше.
— В присутствии охотников это не принято, — ответила Рипли. — Дань уважения. Традиция, если хочешь. С другой стороны, проверка корабля, на котором следуют охотники, — пустая трата времени. Любой охотник, если он не салага, определит подозрительный корабль с расстояния в милю. И сам сообщит таможенникам о своих подозрениях.
— А если не доложит?
— Значит, на то есть причины, — нахмурилась начальница, смерив меня цепким взглядом. — Значит, у охотника есть стратегический план, подробности которого сухопутным офицерам знать необязательно.
Я счел за лучшее умолкнуть и вплотную взяться за свой бутерброд.
«Неужели действительно заговор? — с тревогой подумал я. — Надо же было нам с Пасом так влипнуть!»
Однако перспектива отправиться в Тихий океан вместе с Владом выглядела не лучше. Чем здесь кончится дело, еще неизвестно, а там все события можно было расписать до пенсии, как Жаб говорил. У Рипли выбор был еще хуже — между камбузом и глубиной. С Пасом тоже все просто. Про водителя я ничего не знал, но можно было предположить, что и у него похожая ситуация. Получалось, что все мы по воле обстоятельств оказались в зависимости от взводного, причем в такой, что рыпаться нам не приходится. Интересный
Таможенный катер отчалил. В машинном отделении вновь завыли турбины, и «Красотка» начала набирать ход.
— Все, — сообщила Рипли. — Дальше Средиземка и океан.
— Это что, последняя таможня? — удивился Пас. — Мы ведь даже Дарданеллы не прошли!
— В Дарданеллах к берегу не пристать, а у каждой средиземноморской страны своя таможенная служба. Поэтому Средиземку можно пересечь транзитом, если не заходишь в порты.
Водитель
«Красотка» вошла в Дарданеллы. С разрешения Жаба мы залезли на крышу «Ксении» и глазели на холмистые берега.
— Жаль, бинокль утопили, — вздохнул Пас, щурясь от солнца.
Но мне было видно и так. Судно шло неспешно, оставляя по сторонам полуразрушенные бетонные причалы столетней давности и следы последней в истории человечества войны. У самого берега, напоминая останки животного, виднелся полузатонувший древний ракетный крейсер, не выдержавший напора береговых батарей. На холмах виднелись заросшие травой кратеры бомбовых попаданий.
Солнце медленно опускалось к холмам, «Красотка» малым ходом двигались по проливу, соединяющему Мраморное и Эгейское моря. Розовые и алые блики заката расплывались по воде широкими пятнами, поверхность моря напоминала разглаженную цветную фольгу, в какую заворачивают шоколадные конфеты с начинкой.
Жаб высунулся из люка.
— Кажется, чистюля, ты собирался обучаться искусству акустика? — спросил он.
— Так точно, — ответил Пас.
— Это хорошо. Нам до зарезу нужен акустик. А ты, — он посмотрел на меня, — чем собираешься заниматься?
Мне и в голову не приходило, что меня об этом спросят. Но, возможно, это была одна из привилегий для члена персональной команды Жаба.
— Чем прикажете, тем и займусь, — честно ответил я.
— Чем прикажу? У тебя сносные показатели по огневой подготовке. Но симулятор в учебке — это одно, а гарпунный карабин на глубине двух километров — совершенно другое. Будешь учиться на снайпера?
— Да! — стараясь восстановить дыхание, ответил я.
— Хорошо. Но для начала тебе придется сдать экзамен на допуск до тысячи метров. Готов?
— Хотел бы повторить материал, — признался я. — Если можно.
— Можно, — командир с усмешкой протянул мне электронный планшет. — Здесь, среди прочего, найдешь «Пребывание на глубинах до тысячи метров с аппаратами линии «ГАДЖ». На изучение сутки. Не подготовишься — шкуру спущу.
Пасу он выдал планшет помощнее, с мультимедийным вьювером и акустической гарнитурой «АБ-18».
— Здесь кое-что для тебя, — в тоне Жаба пропали командные нотки. — Просто ознакомься, сильно не грузись. Если Рипли будет отрывать тебя от занятий, пошли ее к дьяволу. Все, занимайтесь делом.