Правители тьмы
Шрифт:
Красте казалось, что тем, кто оккупировал Валмиеру, всегда жилось легко. Они жили хорошо, когда даже валмиерской знати часто было трудно сводить концы с концами. У них был свой выбор партнеров в постели - она знала это слишком хорошо. То, что они, или некоторые из них, тоже работали до изнеможения, не приходило ей в голову.
Лурканио спросил: "Ты спустился сюда, чтобы поковыряться в моих мозгах по поводу стратегии или приставать ко мне? Первое было интересным, второе доставило бы удовольствие, но я действительно слишком занят ни для того, ни для другого".
То,
"О, да, действительно - Вальну очаровал любое количество людей, любого пола и предпочтений". Лурканио не потрудился скрыть свое презрение. "Он делает для меня очень мало, в чем я, кажется, почти уникален в городе. Но ты спрашивал о гончих. Должно быть, они не нашли ничего, заслуживающего упоминания, поскольку мне дали понять, что он снова на свободе ".
"Это он?" Краста выдохнула.
Должно быть, ее голос прозвучал более взволнованно, чем она намеревалась, потому что Лурканио рассмеялся над ней. "Да, так и есть. Почему? Это так много для тебя значит? Ты прямо сейчас бросишься и сделаешь ему то же предложение, что только что сделал мне? Я бы не советовал этого делать; подозреваю, что своей свободой он обязан не в последнюю очередь, э-э, энтузиазму некоторых симпатичных альгарвейских офицеров.
Это не особенно удивило бы Красту. Вальну делал то, что ему хотелось, с кем бы он ни чувствовал. Но она услышала резкость в голосе Лурканио и знала, что ей придется смягчить его. "О, нет", - сказала она, отчего ее глаза расширились с невинностью маленькой девочки. "Я бы и не подумал делать такое, не после урока, который ты преподал мне в прошлый раз".
К ее огорчению, это только заставило Лурканио снова рассмеяться. "Тебе бы и в голову не пришло делать такое, если бы тебя могли поймать. Не это ли ты имеешь в виду?"
"Я не знаю, о чем ты говоришь", - сказала Краста со всем достоинством, на какое была способна. Лурканио рассмеялся громче, чем когда-либо. Она показала ему язык. Она ненавидела быть прозрачной, и ей не нравился альгарвейец за то, что он показывал ей, какой она была. Когда он не переставал смеяться, она выбежала из его кабинета, хлопнув за собой дверью. Но она знала, что, когда он придет в ее спальню тем вечером, она не захлопнет дверь у него перед носом.
Десять
Сержант Пезаро свирепо посмотрел на альгарвейских констеблей, вытянувшихся по стойке смирно перед казармами в Громхеорте. "Слушайте сюда, болваны", - прорычал он. "Вам лучше послушать, потому что это важно".
Так незаметно, как только мог, Бембо переступил с ноги на ногу. "Сколько раз мы слышали подобные речи?" он прошептал Орасте, который стоял рядом с ним.
Орасте, казалось, был высечен из камня. Даже его губы едва шевельнулись, когда он ответил: "Слишком много проклятых".
"Заткнитесь, все вы!" Взревел Пезаро. Его челюсти задрожали,
По спине Бембо пробежала тревога. Одной из вещей, которых он всегда боялся, было то, что мясорубка войны может решить забрать констеблей и превратить их в солдат. Судя по испуганным выражениям лиц некоторых его товарищей, с ними тоже произошло то же самое.
Смешок Пезаро был каким угодно, только не приятным. "Ну вот. Я привлек твое внимание? Я выругался, что ж, лучше бы так и было. Что мы собираемся сделать, так это зайти в каунианский квартал, захватить как можно больше блондинок и отправить их на запад. Людям в окопах там понадобится вся магическая помощь, которую они смогут получить. Мы - парни, которые могут дать им то, что им нужно ".
"До тех пор, пока мы сами не отправимся в окопы", - пробормотал кто-то позади Бембо. Бембо сделал все, что мог, чтобы не кивнуть, как дурак, потому что именно так он чувствовал себя сам.
Стоявший перед ним констебль поднял руку. Когда Пезаро кивнул, парень спросил: "Что мы будем делать, если столкнемся с людьми, похожими на жителей Фортвежья?"
"Хватайте их в любом случае", - быстро ответил Пезаро. "Мы бросим этих негодяев в камеры предварительного заключения. Если днем позже они все еще будут выглядеть как фортвежцы, мы их выпустим. А если они этого не делают - что, спросите вы меня, гораздо более вероятно, - тогда они уходят. Если они в каунианском квартале, мы думаем, что они блондинки, пока они не покажут нам, что это не так ".
Другой констебль, молодой парень по имени Альмонио, поднял руку. "Разрешите поругаться, сержант?" У него никогда не хватало духу хватать каунианцев, которые были бы обречены на резню.
Но Пезаро покачал головой, отчего его челюсти снова задрожали, на этот раз из стороны в сторону. "Нет". Его голос был ровным и твердым. "Вы можете пойти с нами, или вы можете отправиться на гауптвахту. Это ваш выбор".
"Я приду", - сказал Альмонио несчастным голосом. "Это неправильно, но я приду". Бембо знал, что юноша напьется до бесчувствия при первой же возможности, которая ему представится.
"Ставлю свою задницу на то, что ты придешь". Пезаро не просто собирался добиться своего; он собирался ткнуть в это другого констебля носом, чтобы Альмонио больше не приставал к нему с сомнениями. "Эта война, которую мы ведем с Ункерлантом, затрагивает сейчас всех. Мы все боремся с ней, независимо от того, находимся мы на передовой или нет". Улыбка расплылась по его широкому, мясистому лицу - он явно считал это довольно милым.
В другом месте на плацу перед казармами другие сержанты обращались с речью к другим отрядам констеблей. Это согласуется с тем, что Бембо знал, или думал, что знает, о том, как ведут себя солдаты и их командиры перед битвой. Все сержанты закончили примерно в одно и то же время. Бембо подозревал, что это не было случайностью.