Правители тьмы

Тертлдав Гарри

Фернао сказал: "Я бы предпочел жить в королевстве, все еще сражающемся с альгарвейцами, чем в том, которое им покорилось".

"И я бы тоже", - согласился Ильмаринен. "То, что мы здесь имеем, не самое лучшее из того, что есть, но это далеко от худшего".

"О, действительно", - сказал Пекка. "Мы могли бы быть каунианцами в Фортвеге. Это, конечно, одна из причин, по которой мы сражаемся: не дать людям Мезенцио возможности использовать нас, как они используют тех каунианцев, я имею в виду."

Ильмаринен

покачал головой. "Нет. Это неправильно. Или, во всяком случае, это не совсем правильно. Мы боремся за то, чтобы никто никого не использовал так, как альгарвейцы используют этих бедных проклятых каунианцев ". Он снова поднял руку. "Да, я вижу иронию в том, что мы были союзниками Ункерланта в той битве".

Линна принесла ему полную кружку и забрала пустую. "Вы, люди, были бы счастливее, если бы все время придерживались Куусамана", - заявила она. "Вся эта болтовня на иностранных языках никогда никому не приносила пользы".

С почти клиническим любопытством Пекка спросила Ильмаринен: "Что, черт возьми, ты в ней нашел?" Она взяла за правило использовать классический каунианский.

Кашлянув пару раз, мастер-маг ответил: "Ну, она симпатичная малышка". Он взглянул на Фернао, возможно, надеясь на поддержку. Фернао только пожал плечами; служанка не была уродливой, но она ничего для него не сделала. Ильмаринен со вздохом продолжил: "И, кроме того, в такой непобедимой глупости есть что-то чертовски привлекательное".

"Я этого совсем не понимаю", - сказал Пекка.

"Я тоже", - Фернао знал, что Пекка интересовала бы его гораздо меньше, если бы он не думал о ее уме по крайней мере столько же, сколько о ее теле.

"Иногда все должно быть просто", - настаивал Ильмаринен. "Никакого соперничества, никаких ссор, никаких..."

"Ты меня совершенно не интересуешь", - вставил Пекка.

"Кроме того, - сказал Фернао, - хотя ты и не стал бы ссориться из-за своей работы с невероятно глупой женщиной", - он использовал слова Ильмаринена, хотя был далеко не уверен, что Линна заслужила их, - "ты, скорее всего, поссорился бы с ней из-за всего остального. Или ты думаешь, что я ошибаюсь?"

Ильмаринен залпом допил свой эль, вскочил со своего места и поспешил прочь, не ответив. "Ты его спугнул", - сказал Пекка.

"Только от нас. Не от Линны", - предсказал Фернао.

"Если только он не решит, что предпочел бы ухаживать за какой-нибудь другой девушкой", - сказал Пекка. "Что касается меня, я рад, что мое сердце указывает только в одном направлении". Из-за своей трости Фернао не мог вскочить и поспешить прочь. Он не стал кричать, требуя еще эля - или, лучше, крепких напитков, - чтобы заставить его забыть, что он и это слышал. Он надеялся, что Пекка никогда не поймет, как близко он подошел к тому, чтобы сделать и то, и другое.

***

Когда

Краста зашла в западное крыло своего особняка, чтобы спросить о чем-то полковника Лурканио, она заметила там больше пустых столов, чем когда-либо видела раньше. Не потребовалось много времени, чтобы выбить мысль прямо из ее головы, и этого было достаточно. Среди пустых столов был стол капитана Градассо, адъютанта Лурканио. Капитан Моско, предшественник Градассо, уже был отправлен сражаться в Ункерлант. У Красты не было бы разбито сердце, если бы та же участь постигла Градассо, который смутил ее тем, что говорил на классическом каунианском гораздо лучше, чем она.

Но, поскольку стол Градассо был пуст, некому было помешать ей ворваться прямо в кабинет Лурканио. Скорее к ее разочарованию, она обнаружила там Градассо. Он и ее альгарвейский любовник стояли перед большой картой восточного Дерлавая, прикрепленной к стене, и многословно спорили на своем родном языке.

Они оба слегка подпрыгнули, когда вошла Краста. Лурканио пришел в себя первым. "Позже, капитан", - сказал он Градассо, переключаясь на валмиеранский, чтобы Краста могла последовать за ним.

"Да, позже, если вам будет угодно", - ответил Градассо, как ему показалось, на валмиеранском. Он не знал современного языка до назначения в Приекуле и смешивал множество классических конструкций и лексики, когда говорил на нем. Поклонившись Лурканио, он прошел мимо Красты на свое обычное место сторожевого пса полковника.

"Что все это значило?" Спросила Краста.

"Мы не сходимся во мнениях о том, что Альгарве следует делать в Ункерланте, когда грязь высохнет", - ответил Лурканио.

"Что бы это ни было, объясняет ли это все эти столы, за которыми не сидят люди?" Спросила Краста.

"На самом деле, так оно и есть", - сказал Лурканио. "Когда мы нанесем удар по солдатам Свеммеля в этом году, мы нанесем удар всей нашей силой. В этом Градассо и я согласны - мы не можем сделать ничего меньшего, если не намерены выиграть войну, и мы это делаем. Но что делать с нашими силами, когда они будут собраны..." Он покачал головой. "В этом мы расходимся".

Невольно заинтересовавшись, Краста спросила: "Чего он хочет? И почему ты думаешь, что он неправ?"

Лурканио не отвечал прямо. Краста часто думала, что Лурканио не способен ответить прямо. Вместо этого альгарвейский полковник сказал: "Вот, подойди и посмотри сам, как обстоят дела". Не без трепета Краста подошла к карте. География никогда не была для нее сильным предметом, не так уж много предметов в ее короткой и пестрой академической карьере были сильными. Лурканио указал. "Вот Дуррванген, в южном Ункерланте. Ункерлантцы отобрали его у нас этой зимой, и мы не смогли полностью вернуть его до того, как весенняя оттепель там внизу превратила ландшафт в кашу и помешала обеим сторонам многое предпринять ".