Правители тьмы
Шрифт:
Хотя ему потребовалось больше времени, чем следовало, он, наконец, понял, где находится. Затем ему нужно было понять, куда идти. На самом деле ответ был только один: таверна под названием "Лев и мышь". Но ответ тоже был не так хорош. Альгарвейцы охотились именно за ним, или они пытались подавить все сопротивление в Вентспилсе? В первом случае они могли ничего не знать о таверне. Если последнее, то они, вероятно, ожидали в силе вокруг или внутри него.
Он что-то пробормотал себе под нос. Проходившая мимо женщина бросила на него любопытный взгляд. Он ответил таким каменным взглядом, что она поспешила своей дорогой, как будто вообще никогда
Я должен идти, понял он. "Лев и мышь" были единственным местом, где он мог надеяться встретиться с другими нерегулярными формированиями. Они могли найти его где-нибудь в другом месте или вообще вывезти из Вентспилса. Без них… Скарну не хотел думать об этом. Один человек в одиночку был беспомощен.
Он приблизился к таверне со всей осторожностью, которой научился, будучи капитаном вальмиерской армии - до того, как альгарвейцы использовали драконов и бегемотов, чтобы разбить эту армию на отдельные части, а затем разгромить ее. Он не мог видеть ничего, что выглядело бы особенно опасным вокруг этого места. Он хотел бы, чтобы Рауну, его сержант-ветеран, все еще был с ним. Прослужив в армии столько, сколько был жив Скарну, Рауну знал о военном деле гораздо больше, чем Скарну узнал за что-то меньше чем за год. Но Скарну был маркизом, а Рауну - сыном продавца сосисок , так что Скарну возглавил компанию, частью которой они оба были.
Дважды пройдя мимо дверей "Льва и мыши", мышонок Скарну решил, что ему нужно сунуть голову в пасть льву. Нахмурившись, он вошел в таверну. Крепкий парень за стойкой был мужчиной, которого он видел раньше - что ничего не значило, если этот мужчина был в постели с альгарвейцами.
Но там, за столиком в дальнем углу комнаты, Скарну заметил художника, который был одним из лидеров вентспилсского подполья. Если только он не оказался еще и предателем, альгарвейцы не знали об этом месте. Скарну купил кружку эля - с вентспилсским элем все в порядке - и сел за стол напротив него.
"Ну, здравствуй, Павилоста", - сказал художник. "Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня". Это прозвучало вежливо, но за этим скрывалось суровое подозрение.
Ответная гримаса Скарну тоже была резкой. Ему не хотелось, чтобы даже название деревни, из которой он родом, упоминалось вслух. Потянув за элем, он сказал: "Час назад в мой многоквартирный дом ворвалась пара рыжих парней. Если бы я не подкараулил их снаружи, они бы меня схватили".
"Ну, мы не можем ожидать, что альгарвейцы полюбят нас, не после того, как мы выдернули этих сибианских драконопасов прямо у них из-под носа", - сказал лидер местного подполья. "Они захотели бы нанести ответный удар, если бы увидели возможность сделать это".
"Я понимаю это". Как и художник, Скарну понизил голос. "Но они охотятся за подпольщиками в Вентспилсе или за мной в частности?"
"Почему они охотятся именно за тобой?" спросил другой мужчина. Затем он сделал паузу и постучал себя по лбу тыльной стороной ладони. "Я все время забываю, что ты не просто Павилоста. Ты тот парень, у которого сестра не в той постели ".
"Да, это один из способов выразить это", - сказал Скарну. На самом деле, это был более мягкий способ выразить это, чем он бы использовал. Он также избегал упоминания о его благородной крови - обычные женщины тоже могли спать с рыжеволосыми оккупантами
После того, как он отхлебнул из своей кружки эля, художник сказал: "Она знала, где ты был в Павилосте - она знала, или же альгарвейец, которого она подкладывает, знал. Но как она узнала, что ты приехал в Вентспилс? Откуда рыжеволосым тоже знать?"
"Очевидный ответ таков: они зажимают кого-то между Павилостой и этим местом", - сказал Скарну. "Я едва спасся, выбираясь оттуда; они могли наткнуться на кого-то, кто помог мне". Он не назвал имен. То, чего не знал другой парень, люди короля Мезенцио и их вальмиранские приспешники не смогли выжать из него. Скарну не стал бы так заботиться о безопасности даже во время службы в регулярной армии Вальмиеры.
"Если они ухватились за звено в цепи между здесь и там, это может быть ... неприятно", - сказал художник. "Каждый раз, когда мы берем нового человека, мы должны задаваться вопросом, тот ли это парень, который собирается продать всех нас альгарвейцам - и в один прекрасный день один из них сделает это".
Кто-то, кого Скарну видел один или два раза до этого, зашел в "Льва и мышь". Вместо того чтобы заказать эль или крепкие напитки, он сказал небрежным тоном: "Рыжие и их собаки направляются к этому месту. Некоторые люди, возможно, не захотят слоняться без дела и ждать их." Он даже не посмотрел в сторону угла, где сидели Скарну и художник.
Первым побуждением Скарну было вскочить и убежать. Затем он понял, насколько это глупо: это заставило бы его выделиться, чего он хотел меньше всего. И даже если бы это было не так, куда бы он пошел? Вентспилс не был его городом; кроме людей из подполья, у него здесь не было друзей и почти не было знакомых.
Сделав последний быстрый глоток, художник поставил свою пустую кружку. "Может быть, нам лучше не торчать здесь и не ждать их", - сказал он, с выводом которого Скарну вряд ли мог не согласиться.
Скарну не потрудился допить свой эль. Он оставил кружку на столе и последовал за другим мужчиной к выходу. "Куда мы теперь идем?" спросил он.
"Есть места", - сказал художник, ответ, который не был ответом. Через мгновение Скарну понял, что у лидера подполья были собственные проблемы с безопасностью. Конечно же, мужчина продолжил: "Я не думаю, что нам придется завязывать вам глаза".
"Я так рад это слышать". Скарну хотел, чтобы слова прозвучали саркастично. Они прозвучали не так. Ункерлантцы могли обратить альгарвейцев в бегство на далеком западе, но здесь, в Валмиере, рыжеволосые все еще могли заставить горстку врагов плясать под свою дудку.
***
Фернао изучал свой Куусаман. Он понимал, что это было довольно любопытно для лагоанского мага. Хотя Лагоас и Куусамо делили большой остров у юго-восточного побережья Дерлаваи, его соотечественники имели привычку смотреть в сторону материка, а не на своих восточных соседей, которых они обычно считали не более чем забавными деревенщинами.
Это было правдой, несмотря на то, что во многих лагоанцах была немного куусаманской крови. Рост Фернао и его рыжие волосы доказывали, что он в основном алгарвийского происхождения, но его узкие, раскосые глаза говорили о том, что он не был чистокровным. Жители Лагоаны также изо всех сил старались не замечать, что Куусамо перевешивал их королевство примерно в три к одному.