Правители тьмы
Шрифт:
"О", - сказала Гайлиса. Мгновение спустя она повторила это слово совершенно другим тоном: "О". Кугу не хотел бы услышать, как это прозвучало во второй раз. Гайлиса продолжала: "Ты оставил его там мертвым и истекающим кровью?"
Талсу с сожалением покачал головой. "Я должен был быть вежливым. Если бы я сделал то, что хотел, я бы сейчас вернулся в подземелья, а не сюда".
"Полагаю, да". Его жена вздохнула. "Я бы хотела, чтобы ты мог. Я удивлена, что он не пытался уговорить тебя заманивать
"На самом деле, он обронил пару намеков", - сказал Талсу. При этих словах Гайлиса издала такой яростный вопль, что все остальные поспешили выяснить, в чем дело. Талсу пришлось объяснять все заново, что привело к еще более яростным воплям.
Траку сказал: "Не возвращайся и не изучай с ним снова древний язык. Не имей с ним ничего общего, если можешь помочь этому".
"Я хотел бы выучить больше классического каунианского", - сказал Талсу. "Если рыжеволосые думают, что это стоит знать - а они так и делают, - мы тоже должны это знать".
"Достаточно справедливо". Его отец кивнул. "Но не учись у этого сына шлюхи серебряника. Найди кого-нибудь другого, кто это знает, или найди себе книгу и учись по ней".
"Я думал, что если я сблизлюсь с ним..." Голос Талсу затих.
"Нет. Нет, нет и нет", - сказал Траку. "Если ты будешь вертеться рядом с ним и с ним что-нибудь случится, что сделают альгарвейцы? Обвинят тебя, вот что. Это не то, чего ты хочешь, не так ли? Лучше бы этого не было ".
"Ах", - пробормотал Талсу. Его отец высказал неприятную долю здравого смысла. Он действительно хотел, чтобы с Кугу что-то случилось, и он не хотел, чтобы люди Мезенцио повесили это на него. Но после небольшого раздумья он сказал: "Возможно, у меня не так много выбора, как хотелось бы. Если я буду вести себя так, будто терпеть не могу этого ублюдка, этого может оказаться достаточно, чтобы заставить его снова отдать меня альгарвейцам ".
Заговорила Гайлиса: "Просто скажи ему, что ты слишком занят работой, чтобы выходить из дома по ночам. Он не сможет сказать об этом ни слова. То, как альгарвейцы теснят нас в эти дни, заставляет каждого бежать так быстро, как он может, чтобы оставаться на одном месте ".
"Это неплохо", - сказал Талсу. "И это даже не ложь".
"Может быть, ты вообще его не увидишь", - сказала его мать. "Я пошлю Аусру на рынок вместо тебя на некоторое время. И я не думаю, что у мастера Кугу хватило бы наглости сунуть нос в эту дверь после тех неприятностей, которые он причинил вам - неприятностей, которые он причинил каждому из нас."
Аузра показала Талсу язык. "Видишь? Теперь мне придется выполнять твою работу", - сказала она. "Тебе лучше найти способ загладить свою вину передо мной".
"Я сделаю", - сказал он, что, казалось, удивило его сестру. На самом деле, он слышал ее только наполовину. Он думал
Гайлиса, должно быть, видела так много. Той ночью, когда они лежали, тесно прижавшись друг к другу, в своей узкой постели, она сказала: "Не делай глупостей".
"Я не буду". Талсу прижал ее к себе. "Единственная по-настоящему глупая вещь, которую я когда-либо совершила, это вообще доверилась ему. Я не повторю эту ошибку в ближайшее время".
На следующее утро его отец заметил: "Знаешь, ты не хочешь ничего делать прямо сейчас".
"Кто сказал, что я не хочу?" Ответил Талсу. Они сидели бок о бок в мастерской портного, работая над тяжелыми шерстяными одеялами для пары альгарвейцев, которым предстояло отправиться из теплой, солнечной Елгавы в Ункерлант, страну, которая была совсем не такой. Траку посмотрел на него с некоторой тревогой. Он продолжил: "Я не буду, потому что это выдало бы меня, но это ничего не говорит о том, что я хочу делать".
"Все в порядке", - сказал Траку, а затем, мгновение спустя: "Нет, будь оно проклято, это не в порядке. Посмотри, что ты заставил меня сделать. Ты так напугал меня, что мое завершающее заклинание пошло наперекосяк ". Складка, которую он пришил вручную, была идеально прямой. Заклинание должно было заставить все остальные соответствовать ей. Вместо этого они извивались во все стороны, такие же неровные, как горизонт гор Братану на границе между Елгавой и Алгарве.
"Мне жаль", - сказал Талсу.
"Прости? "Прости" ничего не значит. Мне следовало бы надрать тебе уши", - проворчал Траку. "Теперь мне придется вспомнить это заклинание уничтожения. Силы свыше, я надеюсь, что смогу; мне давно не приходилось этим пользоваться. Я должен заставить тебя разорвать все эти швы вручную, вот что я должен сделать ".
Все еще кипя от злости, отец Талсу что-то бормотал себе под нос, пытаясь убедиться, что правильно подобрал слова заклинания уничтожения. Талсу предложил бы помощь, но не был уверен, что сможет. Ни один хороший портной не нуждался в разрушающем заклинании слишком часто. Когда Траку начал свое новое заклинание, Талсу внимательно слушал. Нет, он не все слова запомнил правильно. Хотя теперь он поймет.
После того, как Траку отдал последнюю команду, он вздохнул с облегчением. "Ну вот. Об этом, во всяком случае, позаботились. Тебе тоже спасибо." Он сердито посмотрел на Талсу. "Теперь я должен повторить завершающее заклинание снова. Ты собираешься стоить мне часа работы из-за своей глупости. Я надеюсь, ты счастлив".
"Счастлив? Нет". Но Талсу взглянул на своего отца. "Как ты думаешь, мы могли бы встроить заклинание уничтожения в какую-нибудь одежду, которую мы шьем для рыжеволосых, чтобы их туники и килты развалились на куски, скажем, через шесть месяцев после того, как они доберутся до Ункерланта?"