Право на эшафот
Шрифт:
– Не надо мага, – внезапно заныла Эрнандес, – мне могло показаться что-то не то. Возможно, все дело в том, что эта комната неправильно ориентирована по сторонам света. Думаю, сеньора Дуарте, мне нужна другая.
– Другая? – возмутилась та. – Да где же я их вам наберу? У меня нет свободных комнат.
– Сеньора Дуарте, давайте посмотрим, вдруг найдется… – заискивающе ныла Эрнандес.
Они ушли. Я прикрыла дверь и требовательно посмотрела на Ракель:
– Что это было?
– Как что? Если привлекается маг, то он пишет отчет, копия которого идет в министерство
Она смотрела на меня широко раскрытыми удивленными глазами, не в силах поверить, что проблема так легко решилась. А она действительно решилась: Эрнандес вернулась молча, ни на кого не глядя, собрала вещи и в несколько приемов перенесла их куда-то в другое место.
А я на правах победительницы заняла ее кровать, поскольку она была ближе к окну. Из него действительно открывался приятный вид на оранжерею.
Глава 28
До обеда к нам так никого и не подселили. Ракель пояснила, что прием идет почти неделю, основной поток схлынул, а девушек вообще поступает меньше, чем парней.
– До начала занятий всего два дня осталось, чего ты хочешь? Все, кто знает, стремятся попасть пораньше, потому что и учебников может не хватить, и форма, бывает, заканчивается. Тогда невезучим приходится либо долго ждать, либо самим заказывать.
– Странно, мне этого не рассказывали…
– Возможно, родители не хотели, чтобы ты сюда поступала?
– Они об этом вообще не знают, – отмахнулась и перевела разговор на собеседницу: – А твои родители, они были против?
– Нет, конечно. У меня они оба маги, с чего бы им запрещать этим заниматься своим детям? Мама так вообще из семьи одного из Легиона.
– Легиона? – переспросила удивленно.
И чуть не стукнула себя по губам, увидев, как изменилось лицо Ракель. Когда я наконец усвою, что в моем положении лучше всего молчать? И за умную сойду, и не проколюсь по-глупому. Это же наверняка понятие из тех, что здесь и младенец знает.
– Ты тоже из тех, кто считает, что Сиятельных в Теофрении не надо было трогать? – убито спросила Ракель.
– Я считаю, что это дела прошлого, – ответила примирительно, сообразив, что за Легион имелся в виду. – Тогда им это казалось правильным.
– Это и было правильно! – пылко воскликнула она.
– Убить столько людей правильно?
– Это не люди, это Сиятельные.
И столько ненависти было в ее словах, что сразу подумалось: жить с ней в одной комнате непредусмотрительно, узнает о моей сути – придушит ночью подушкой. Даже Эрнандес в этот момент показалась безопаснее.
– И почему ты отказываешь Сиятельным в праве быть людьми? – сухо спросила. – Наш король даже на брак дочери согласился, лишь бы стране помочь.
– Он ошибся в причине. Причина не в отсутствии у нас Сиятельных, а в том, что они есть в соседних государствах, вот и вытягивают жизненные силы из нашей страны. Если бы соседи последовали нашему примеру, мы бы избавились от этой паучьей сети. Или ты тоже веришь, что
– Не верю, – согласилась, – но не по той причине, что ты.
– А по какой?
– Это не моя тайна, – важно ответила.
Те объяснения, что я могла дать, совершенно не подходили семнадцатилетней девушке.
– Я думаю, что Сиятельные Двуединому неугодны, – заявила Ракель, – и он не хочет, чтобы в Теофрении они опять появились, иначе бы он благословил Теодоро Мурицийского и нашу Марселу.
– В Муриции считают по-другому, они думают, что Двуединому неугодны теофренийцы.
– Чушь! – бросила Ракель.
– Чушь не чушь, а проблемы у Теофрении, и мурицийцы не без основания считают, что из-за отсутствия Сиятельных. Теофренийцы в Муриции сейчас не слишком популярны, именно поэтому мне и пришлось бежать. И я теперь не знаю, выберутся ли родители… – Легенда на глазах обрастала деталями.
Я потупилась и тяжело вздохнула, входя в образ почти сироты.
– Прости…
– Тебе-то за что извиняться? – удивилась.
– Не подумала, что тебе тяжело говорить на эту тему. Но я не знала. И считаю очень несправедливым, что принца Рауля собирались лишить трона в пользу соседней страны.
В политические споры лезть хотелось еще меньше, чем в теологические, потому что о взаимоотношениях стран я знала только то, что они в принципе были, а этого очень мало для любых разговоров. Поэтому примирительно сказала:
– Не стоит обсуждать монаршие решения. Король наверняка знает больше нас, и ему видней, как сделать так, чтобы страна перестала страдать.
Ракель поджала губы, явно не соглашаясь со мной, но спорить не стала.
– Кстати, ты говорила про учебники. Проводишь в библиотеку?
– Ой, конечно, – спохватилась она. – А потом еще пообедать надо.
С «пообедать» я была полностью солидарна, потому что позавтракать я не успела, а есть надо даже Сиятельным, пусть они не совсем люди, с точки зрения Ракель.
Первым делом мы добрались до библиотеки. Ракель оказалась права: доставшийся мне комплект был дряхлый донельзя и так и норовил развалиться на листочки. Я состроила жалобное лицо и намекнула, что этим учебникам давно пора на покой, его достаточно измучили предыдущие поколения студентов, но библиотекарь оказался настолько устойчив к моим женским чарам, что я засомневалась, что под потертой мантией прячется мужчина. А может, дело было в том, что мужчину преклонного возраста бренные радости уже не интересовали.
Пришлось брать что дали. Теоретически я могла укрепить книги, но практически показала бы знания, которым было неоткуда взяться, так что я вздохнула и потащила в комнату стопку, которая могла разлететься от любого вражеского чиха. Правда, из врагов у меня была пока только дочь министерского чиновника, но, я уверена, ее чих, если что, будет таким, что учебники мне вовек не собрать. Хвала богам, Эрнандес мы не встретили. Наверное, сидела в новой комнате как паучиха, чтобы при первой попытке кого-нибудь влезть на ее территорию немедленно дать отпор и выдавить.