Правосудие в Калиновке
Шрифт:
— Опочки, — сказал первый бандит, — ловко вы, дядя Леня, фраера сделали.
— Говоришь, Гришка прислал? — с издевкой осведомился старший из бандитов.
— Видать, еще, бхххх, и мобилу подогнал, с барского плеча, — буквально расцвел младший.
Мои пальцы, лихорадочно нащупывавшие телефон, сами изменили направление, сомкнулись вокруг пистолетной рукоятки. Я не надеялся опередить обоих громил, просто иного выбора не оставалось. Тем не менее, мне это как-то удалось. Я выдернул пистолет капитана Репы так быстро, что сам удивился своей сноровке. Афян ахнул при виде оружия, седоватый бандит (я практически
— Ловкий, бхххх на ххх… — констатировал он, осклабившись. Голос был неприятным, лающим. Нечеловеческим, я бы так сказал.
— Не жалуюсь, — выдохнул я, пораженный собственной наглостью.
— Откуда ПМ, фраерок? — Обваренный прищурился, внимательно присматриваясь к оружию. — Никак, у мента увел? — его подозрения перешли в уверенность. Странно, но, похоже, старый гангстер не испугался оружия, скорее, выглядел заинтригованно.
— Отчего же увел? — бросил я.
— Смотри, поймают, в задницу затолкнут.
— Твои дружки больше никого не поймают, — я сместился чуть левее, к окнам, чтобы краем глаза видеть и медсестру. На всякий пожарный случай. — И ствол, и труба им больше без надобности.
— Неужто замочил?.. — в лающем голосе Обваренного почувствовалось искреннее удивление. — Не гони, фраерок…
Странная уверенность, мелькнуло у меня. Настало время кончать базарить с ним базары, как выражаются бандиты. Я и так потерял слишком много времени.
— Я убил их обоих. Будешь без спроса пасть открывать, отправишься вслед за ним, — пообещал я. — А теперь руки на затылок и марш в кабинет по одному! Только дернитесь, сволочи, стреляю. — Я боялся, что они не подчинятся, и ошибся. Как ни странно, они беспрекословно выполнили мой приказ, даже Обваренный, на лице которого теперь появилось какое-то странное выражение. Недоумение, что ли? Помню, я подумал тогда, вероятно, люди, не привыкшие церемониться с другими, на каком-то зверином уровне чувствуют, когда сами рискуют превратиться в жертв, а вот жертвами-то они как раз становиться не готовы. Этого объяснения мне вполне хватило.
Загнав всех четверых в кабинет Афяна, я прихлопнул за собой дверь пяткой, прислонился к ней, тяжело дыша и лихорадочно соображая, что дальше.
— О последствиях подумал, Васек? — глухо осведомился тот из бандитов, кто был моложе. Я хотел ответить ему, что только тем и занят, на досуге. Вместо этого просто велел повернуться ко мне спиной.
— Ты, бхххх, клоун, не рубишь, куда вляпался! — зарычал молодой бандит. Обваренный лишь стиснул зубы. У доктора Афяна сделался такой вид, словно его вот-вот хлопнет апоплексический удар.
— Второй раз повторять не стану! — предупредил я. Они снова подчинились. Глядя в стриженные чугунные затылки обоих бандитов, я подумал, самое время их обыскать. Но не решался приблизиться вплотную. Контролировать всех четверых мне было не под силу, это я понял сразу, как взял их на мушку. Сделав несколько шагов вдоль стены к койке, вооружился небольшой подушкой, лежавшей там, прижал к стволу.
— Что вы от нас хотите?! — нервно, немного заикаясь, спросил Афян. Ухо резанул кавказский акцент, раньше такого сильного не было.
— Он хочет подпортить тебе реквизит, Артурчик, — с иронией,
— Реквизит, какой реквизит?! — чуть не всхлипнул Артур Павлович.
— У тебя, я смотрю, третий глаз на затылке? — бросил я Обваренному.
— А ты думал, фраер…
— Смотри, как бы не пришлось проделать тебе второе анальное отверстие — для полного комплекта.
Обваренный промолчал, но вряд ли проглотил оскорбление. Незримые волны ярости исходили от него, как жар от мартеновской печи. И еще какое-то чувство, замешательство, возможно, словно он никак не мог поверить, что кто-то посмел обойтись с ним подобным образом. Я не знаю, не берусь судить.
— Ты, сука, за это ответишь! — крикнул молодой бандит.
— Все четверо — на колени! — распорядился я, — грабли держать на затылке!
— Баклан, ты сраку свою послезавтра не узнаешь! — взвился молодой бандит.
Я надавил собачку курка. Выстрел ухнул глухо, не громче лопнувшего термоса. Посыпались перья, подушка, которой я воспользовался, оказалась ровесницей госпиталя, ведь сегодня в ходу поролон. Пуля ушла в асбестовую стену, проделав в ней аккуратную дыру, на радость тараканам и паукам. Медсестра со свистом выпустила газы. Доктор Афян повалился на колени, рухнул, будто боксер, пропустивший апперкот в солнечное сплетение или печень. Оба бандита последовали за ним, но не так оперативно, чуть ли не с достоинством.
— А тебе, короста, что, отдельное приглашение требуется?! — прикрикнул я на медсестру. Перевел дух. Сделал шаг вперед. — Афян?! — прорычал я, и он вздрогнул массивной спиной-столешницей. — Слушай внимательно, повторять не стану. Мне нужна женщина, которую вчера тебе продал продажный мусор. Блондинка, около тридцати. Ты ее отдаешь, и я ухожу.
Доктор, хрюкнув, ссутулился, осторожно повернул голову, взглянул на старшего бандита, как я понял, того звали дядей Леней, словно за поддержкой или ища совета.
— Я тебе сейчас пулю в крестец засажу! — пообещал я, чувствуя, что сдержу слово. — Афян?! Перед собой смотри! Может, увидишь, как мозги на стену полетят. А может, и нет. Поэкспериментируем?!
— Она... Она уже не моя… — промямлил Док. При этих его словах иней выпал между моих лопаток, как на траве поутру в ноябре, когда настают первые заморозки.
— Тогда молись, если умеешь, гнида! — выдохнул я преобразившимся голосом.
— Он блефует, Артурчик! — пролаял Обваренный.
— Сначала нога, — предупредил я, крепче прижимая к стволу подушку.
— Она жива! — крикнул доктор. — Жива!!! Пожалуйста, не стреляйте!!!
— Где она?!!
— Тут! В двенадцатой палате…
— Замаж хайло, черножопая образина!! — просипел Обваренный, одновременно оборачиваясь ко мне. Мне следовало срочно что-то делать с этим, как и предполагалось, я оказался не в состоянии углядеть за всеми четверыми. Но, что, ведь никто не учил меня стрелять в людей, пускай даже — вероятных бандитов, которые захватили Ольгу и, пока, не спешили с ней расставаться. Да, на рассвете я, похоже, наломал дров, но там были иные обстоятельства. Я действовал, скорее, на автомате, словно какой-то спецназовец, при этом, совершенно не представляя, откуда у меня взялись соответствующие навыки и такая прыть.