Праздничная новелла
Шрифт:
– Святое дерьмо! – воскликнул Дизель, – Вот это столкновение!
Я вынуждена была согласиться с ним. Здания были захватывающими в своей ужасности. Еще хуже то, что им было комфортно. Они выглядели так всегда, сколько я себя помню. Я даже не могла себе вообразить, что они будут выглядеть как-то по-другому. Когда мне было четырнадцать, статуя Богородицы миссис Марковиц познакомилась с бейсболом, из-за чего на голове её были сколы. Однако это не мешало Деве и дальше благословлять дома. Потом после праздников они вместе с Сантой исчезали, чтобы вернуться ровно через год.
Бабуля
Бабушка открыла дверь, когда мы подошли с Дизелем.
– Кто это? – спросила она, окинув Дизеля оценивающим взглядом. – Ты не говорила, что приведешь нового молодого человека. Посмотри на меня, я даже не приоделась. И как насчет Джозефа? Что с ним?
– Кто такой Джозеф? – поинтересовался Дизель.
– Он – её парень, – объяснила Бабушка, – Джозеф Морелли, трентонский коп. И он должен прийти чуть позже на ужин, учитывая, что сегодня воскресенье.
Дизель усмехнулся:
– А ты не говорила, что у тебя есть парень.
Я представила Дизеля маме, бабушке и папе.
– Что это за мужики пошли с конскими хвостами? – пробурчал мой отец. – У девушек должны быть длинные волосы, у парней – короткие.
– А как же Иисус? – четко подметила Бабуля, – у него были длинные волосы!
– Этот парень не Иисус, – ответил папа, потом протянул руку Дизелю:
– Приятно познакомиться. Кто ты, один из этих борцов-рестлеров или как?
– Нет, сэр, я не рестлер, – улыбнулся Дизель.
– Это такие спортивные артисты, – пояснила Бабуля, – и только некоторые из них действительно хороши в борьбе, например Курт Угольник или Лэнс Шторм.
– Лэнс Шторм? – спросил отец. – Что это за имя-то такое?
– Это канадское имя, – держала ответ Бабуля, – Боже, какой же он милашка!
Дизель посмотрел на меня, и его улыбка стала шире:
– Я уже люблю твою семью!
Глава вторая
Моя сестра Валери выглянула из кухни. Валери недавно развелась и осталась без гроша, поэтому переехала вместе с двумя детьми в мою старую спальню. Перед этим она жила в южной Калифорнии, где не совсем удачно клонировала себя в Мэг Райан. А свою неунывающую жизнерадостность растеряла где-то по пути из Канзаса в Джерси.
– Черт возьми! – воскликнула Валери, знакомясь с Дизелем.
Бабушка была с ней согласна:
– Он просто отпад, не правда ли, реальный красавец.
Дизель толкнул меня локтем в бок:
– Вот видишь? Я им нравлюсь!
Я потянула Дизеля в гостиную:
– Они думают, что у тебя великолепная задница, а это отличается от настоящей симпатии. Сиди здесь перед телевизором. Смотри мультики или найди спортивный канал. Короче сиди и ни с кем не разговаривай.
Моя
– Кто он? – выпалила Валери. – Он великолепен!
– Да, он – горячая штучка, – поддакнула Бабуля.
– Дизель – никто, – придумывала я на ходу, – просто новый сосед, только что переехал и никого не знает, поэтому мне пришлось его усыновить. Что-то типа акта милосердия с моей стороны.
Валери посерьёзнела:
– Он женат?
– Не думаю, но он тебе не подойдет. Он ненормальный.
– А выглядит нормальным.
– Поверь мне, он ни капельки не нормальный.
– Он что – гей?
– Точно – гей, я думаю, что он – гей! – Это гораздо лучше, чем сообщить Валери, что Дизель был сверхъестественной занозой в заднице.
– Как всегда – вселенская несправедливость! Все классные мужики – геи, – сказала Валери со вздохом.
У бабушки был большой комок теста для печенья на столе. Она раскатала его, затем дала мне звездные формочки:
– Ты делай сахарное печенье, – сказала Бабуля Мазур, – а мы с Валери пока пойдем поблюём.
Если я смогу взять с собой что-нибудь на тот свет, когда умру, то это будет запах кухни моей мамы. Аромат утреннего кофе, запах тушеной капусты с мясом, горячий яблочный пирог на столе. Звучит, конечно, банально, но когда я думаю об этом, запахи становятся настолько реальной частью меня, как, например, мой большой палец или сердце... И я могу поклясться, что впервые почувствовала аромат ананасового пирога ещё в утробе.
Сегодня воздух на кухне был насыщен запахом выпечки. Моя мама пользовалась настоящим маслом и ванилью. Аромат ванили цеплялся за мою кожу и висел в моих волосах. Кухня была теплой и переполнена женщинами. Это был бы прекрасный момент, если бы только не было пришельца из космоса, сидящего в гостиной, смотрящего телевизор с моим папой.
Я выглянула из-за кухонной двери и посмотрела на Дизеля и папу в гостиной. Дизель стоял перед рождественским деревом – наряженной, щупленькой, полутораметровой ёлочкой на шатком стенде. Четыре дня до Рождества, а ёлка уже сбросила иголки. Мой отец водрузил серебристо-зеленую звезду из фольги на лысеющую верхушку дерева. Остальная часть дерева была окружена цветной гирляндой и украшена ассортиментом украшений, собранных на протяжении всего брака моих родителей. Хрупкий стенд был обернут белой ватой, которая должна была напоминать снег. Деревня стареющих картонных домиков была собрана на ватине.
Дети Валери, девятилетняя Энджи и семилетняя Мэри Элис, завершили декорирование ёлки кучей мишуры. Энджи – идеальный ребенок и её часто ошибочно принимают за низкорослую сорокалетнюю женщину. А у Мэри Элис была давняя проблема с идентификацией личности: Мэри вбила себе в голову, что она лошадь.
– Хорошее дерево, – сказал Дизель.
Отец сконцентрировался на телевизионном экране. Мой папа еще тот скупердяй и прекрасно знал, что дерево ужасное. Как обычно, он продешевил, и купил елку у Энди, возле мобильной вышки. А деревья у Энди всегда выглядят так, будто выращены рядом с ядерной электростанцией.