Преданная. Невеста
Шрифт:
Со вздохом сдаюсь. Ныряю в машину. Вжимаюсь спиной в кресло и поправляю платье.
Он заехал за мной в университет. Он позволил себе то, что не позволял никогда раньше и не должен был. Сам же пробил трещину в такой важной для вроде как нас конспирации.
Увел из толпы, взяв за кисть.
Я, наверное, потому и позволила, что растерялась. Думала, что после цветов и обмана про болезнь между нами похолодеет. Оно и похолодело. А сегодня…
Нос улавливает не свойственный этому салону аромат. Я втягиваю его сильнее, а потом оглядываюсь.
Глаза
Садится. Смотрит на меня, когда я – все так же назад на огромный букет полутораметровых красных роз. Они занимают все заднее сиденье. Они пахнут божественно.
Они уничтожают в ноль мою совесть и гордость.
Я бы лучше услышала, что это он маме или одной из сестер. Или декану. На какой-то праздник. Но…
– Слав… – Я не знаю, что сказать. Сложно вернуть самообладание. Чувствую себя жалкой и слабой. Я не меркантильная, но он отлично изучил искреннюю Юлю. Она оживает. – Спасибо.
Губы коротко дергаются уголками вверх. Его так же.
– Они тяжелые. Скажешь, где поставить…
Киваю и неотрывно смотрю на профиль. Он, тем временем, ловко выруливает с парковки.
Что ты делаешь, Слав? Ты же все уже правильно понял. Так, как мне нужно. Зачем… Это?
– Голодная, Юль?
Горло сжимается и дрожит. Я боюсь, голос выдаст слишком сильное волнение. Поэтому просто мотаю головой.
Мы на долю секунды пересекаемся взглядами. Я вспоминаю его слова в моей квартире.
Думай о последствиях, Юль. Хорошо?
Он не простил Кристине измену. Порвал жестко. Не сработали уговоры ни Власова, ни других людей. Он уже знает, что я тоже, скорее всего, из изменщиц. Так зачем?
Зачем давать нам шанс?
Искренняя Юля орет что-то там про нашу особенную ценность. Я затыкаю ее и упираюсь взглядом в лобовое.
Потому что мы ему полезны, дурочка. Поэтому.
– Нас видеть могли, Слав. Зачем ты?
Скашиваю глаза и снова украдкой рассматриваю. Он сегодня выглядит наполненным энтузиазмом. Легким каким-то. Настолько, что я ему не верю.
Кривится и отмахивается.
– Похуй. Все равно рано или поздно узнают.
От его слов кровь моментально вскипает. Я закусываю щеки изнутри и упираюсь взглядом в раскрытые ладони.
Как это похую? Раньше тебе похуй не было…
Ауди рычит и гонит. Он тоже торопится. Постукивает по рулю. Когда смотрит на меня – я чувствую обволакивающее тепло. Ловлю улыбки. Читаю желания.
Он не злится. Мне кажется, он совсем не злится. А я совсем его не понимаю.
Подает руку, припарковавшись у здания-стекляшки. Мы поднимаемся на верхний этаж. Здесь расположен пафосный ресторан. Ценник привычно конский. Столик – лучший. С видом на город, мосты, изгиб реки. Всё у наших ног. Музыка – живая и ненавязчивая. Публика – пугающая.
Но Тарнавский всячески дает понять, что
Он замыкает всё внимание на мне. И требует того же в ответ.
Сделав заказ и отпустив официанта, раскрывает руку мне навстречу на столе. Я смотрю с опаской. Понимаю, что не могу не ответить.
– Ты что-то празднуешь? Настроение такое…
Позволяю себе, возможно, слишком честный вопрос. Оказываюсь в плену карих глаз. Они снова меня в себя влюбляют. Я это чувствую. Он смотрит так сознательно. Он источает чувства, которые я должна считать.
И я их считываю, делая себе же больно.
Грань между ложью и правдой колеблется. Становится сложнее различать. Я хочу отвернуться, но он не дает. Держит. Держит. Держит.
– Праздник? Нет. Я понял, что нужно что-то делать, кроме совместной работы. Мы давно нигде не были.
Я отвожу глаза как только выдается такая возможность. Официант приносит вино, одергиваю руку от ладони судьи, но кожу продолжают жечь уже оборвавшиеся мерные поглаживания.
Хочу еще. Даю себе подзатыльник.
Он тебя обманывают, Юль. Очнись! Он отлично знает, как тебя усмирить.
Слава пробует вино и окает. Его разливают по бокалам.
– Ты за рулем.
Напоминаю ему в глаза. Он улыбается в ответ:
– Я чуть-чуть.
Стекло звенит. Он смачивает губы, а я глотаю. Вино правда очень вкусное. Глотаю еще. Смотрю вокруг…
– Меня не обязательно куда-то… Водить. Я и так… – Всё сделаю. – Рада возможности провести время с тобой и просто на работе.
Улыбаюсь чуть нервно. Слава в ответ молчит. Вдвоем опускаем взгляды, когда мой телефон вибрирует. Это уже не заготовка. Случайность. Но я снимаю его со столика и включаю авиарежим. Бросаю в сумочку.
После глубокого вдоха судья двумя движениями разминает шею и снова упирается в меня взглядом. Волнение шкалит. Он меня пугает.
– Мне кажется, я тебя обидел, Юля. Возможно, недооценил глубину. Я хочу извиниться. И донести: ты для меня важна. И если тебе важно, чтобы я встретился с твоими родными. Чтобы представил своим…
Я начинаю захлебываться.
Господи, что ты делаешь? Тебе настолько важно, чтобы я доиграла?
Мотаю головой и тянусь за вином. Пью жадно, как воду. Если он снова скажет, что мне слишком – даже не обижусь. И сама боюсь, что голова закружится. Потеряю контроль.
Поставив бокал, неловко улыбаюсь. Выставляю руку на уровне груди в условном «стопе».
– Тебе показалось. Я не обиделась. И я не настаиваю. Я тебя услышала. Ты прав. Нам рано. Сначала дело, потом…
– Твой брат же снова приедет? Мы можем погулять втроем.
Мотаю головой активней. Не надо, блять. Не надо этих одолжений.
– У отца с матерью скоро годовщина свадьбы. Если хочешь…
С ног сбивает еще одна волна его настойчивых запоздалых предложений. Не хочу. Вообще не хочу. Мне не нужны эти «подвиги».