Прекрасная маленькая принцесса
Шрифт:
— Ну, просто интересно. Как-то приторно, ты бы еще назвал ее как-то вроде Пятнышко или Белянка, — дразню я в ответ.
— Эй, не надо меня обвинять. Ее назвала моя сестра. К тому же, что плохого в Белянке? — Петр нахмуривает брови, от чего у меня сводит живот.
— Боже мой, неужели это правда? Пожалуйста, не говори своей сестре, что я так сказала.
Петр смеется, и этот звук, проносящийся сквозь деревья, становится насыщенным и теплым.
— Я просто дразню тебя. Моя сестра дала ей имя на русском, от русского — нежная.
— Нежная, — пробормотал
Петр кивает.
— Она любит давать имена животным. И у нее это получается настолько хорошо, что я разрешил ей назвать и Короля.
— Что означает его имя?
— Король и означает.
Я изучаю лошадь Петра и вынуждена согласиться. Он несет себя с силой, его мышцы целенаправленно напрягаются при каждом шаге, а шея выгибается красивым, царственным изгибом.
— Ему это тоже определенно подходит.
— Да. — Петр ухмыляется. — Потому что он — королевская заноза в моей заднице.
Это заставляет меня смеяться.
— Она назвала его так не поэтому.
В глазах моего жениха пляшет юмор.
— Может, и не поэтому, но именно она указала на двойную правду его имени.
Когда спустя некоторое время мы входим во внушительный, украшенный высокими стропилами амбар, несколько человек берут поводья наших лошадей, а Петр спускается с лошади и снова идет мне на помощь. Меня терзают сомнения по поводу того, насколько плохо я умею слезать с лошади, но в то же время предвкушение бурлит в моих жилах при мысли о том, что я снова окажусь в объятиях Петра.
На этот раз, когда я начинаю спускаться с седла, сильные руки обхватывают мои бедра, удерживая меня в устойчивом положении и принимая на себя большую часть моего веса. Тем не менее он позволяет мне закончить маневр самостоятельно, и я с удивлением обнаруживаю, что мне удается встать на ноги, не теряя самообладания.
— Идеальная, — шепчет он мне на ухо по-русски, слегка прижимаясь грудью к моей спине.
Я не знаю, что это значит, но это звучит как нечто хорошее, и я не уверена, что сейчас достаточно контролирую свой голос, чтобы спросить. Сердце, кажется, подскочило к горлу при первом же его прикосновении и сейчас почти душит меня.
Мне удается удержаться на ногах, пока Петр обменивается короткими фразами с конюхом, держащим поводья Короля. Затем он ведет меня в сторону внушительного особняка, который семья Велес называет домом.
— Что ты сказал конюху Короля? — Спрашиваю я.
— Обычно я сам остаюсь и ухаживаю за ним, но сегодня я сообщил его смотрителю, что меня не будет. Я также внес коррективы в его график тренировок. Он молодой конь, полный сил. Ему нужно, чтобы кто-то занимался с ним чаще.
Меня сердечно трогает, когда я слышу, как чутко Петр относится к потребностям своей лошади. Меня это удивляет, хотя я и не говорю об этом. Уверена, это только оскорбит его чувство гордости или чести. Мне придется пересмотреть свое мнение о нем. С появлением этой новой, более внимательной стороны его характера я обнаруживаю, что регулярно недооцениваю своего жениха.
Мы входим
На открытом пространстве не менее десяти человек занимаются различными делами. Но когда мы входим в комнату, наступает тишина. Каждый вежливо кланяется или делает реверанс, когда Петр берет меня за руку и ведет к раковине.
— Голодна? — Спрашивает он, указывая на то, что сначала нужно вымыть руки.
— Вообще-то, очень. — Я и не думала, что верховая езда заставит меня так много работать.
Петр что-то говорит пожилому джентльмену у холодильника, и тот сразу же приступает к работе, как только Петр поворачивается к раковине. В мгновение ока стопка сэндвичей с яичным салатом готова для нас и ждет на кухонном острове.
Мы усаживаемся на высокие табуреты и принимаемся за тихую трапезу, пока вокруг нас снова суетится персонал.
— Похоже, это большой штат, чтобы заботиться о нас четверых и нескольких телохранителях в течение выходных. — Замечаю я, оглядывая кухню.
Петр загадочно ухмыляется.
— Не волнуйтесь. Их будет еще больше.
Меня разбирает любопытство, и я сгораю от желания узнать, что это значит, но Петр уклоняется от ответа, когда я его спрашиваю. К тому времени, когда мы доедаем бутерброды, становится ясно, что никаких подробностей я от него не добьюсь. Поэтому я бросаю эту затею.
Просунув свои пальцы между моими, Петр ведет меня по огромному дому. Сначала мы проходим через широкий коридор с богатым полом из красного дерева. В каждом конце длинного коридора — двойные двери. Но Петр ведет меня обратно к передней части дома и впечатляющему фойе.
Как и в моем доме, здесь мраморные полы выложены декоративным узором, имитирующим компас, а продуманная обстановка говорит о богатстве. Но вместо одной лестницы, ведущей на верхний этаж, здесь двойная лестница, изгибающаяся до второго этажа, с перилами, которые обвивают дом, открывая вид на бесчисленные комнаты второго этажа. Дерево поражает сочетанием темного цвета ступеней и перил с белыми стояками, шпильками и молдингом на стенах.
— Может, переоденемся, сполоснемся, и я найду тебя в твоей комнате через час? — Предлагает Петр, когда мы вместе поднимаемся по лестнице, наши пальцы все еще сцеплены.
— Звучит прекрасно.
Мы останавливаемся, когда доходим до последней двери слева, и я открываю ее, чтобы войти в свою комнату.
— Хочешь помогу с сапогами? — Предлагает он, стоя в дверях, пока я сажусь в туалетное кресло, чтобы расшнуровать их.
Я смущенно улыбаюсь.
— Честно говоря, это было бы замечательно. Я понятия не имею, как из них выбраться. — Я задавалась этим вопросом с того самого момента, как всунула ноги в тесную обувь и поняла, что из-за отсутствия молнии или эластичного материала их будет очень сложно снять.