Прекрасное далеко
Шрифт:
— Разве это не возбуждает? — говорит Фелисити, ее глаза полыхают огнем.
Появляется миссис Найтуинг. Она шагает через лужайку, как сама королева Виктория, проводящая смотр своей гвардии.
— Это никуда не годится, мистер Миллер! Они должны немедленно прекратить!
На открытое место, пошатываясь, выходит мать Елена. Она призывает цыган остановиться. Она слаба, ей приходится прислониться к дереву.
— Это же то самое место! Оно забрало мою Каролину! Позовите Евгению… попросите ее остановить
Суматоха прекращается. Вперед выходит Картик. На нижней губе — свежая царапина.
— Если мы объединим наши силы, у нас будет больше шансов поймать того, кто устраивает тут неприятности. Мы могли бы стоять на страже, пока вы спите…
— Позволить таким, как вы, стоять на страже? Мы, пожалуй, проснемся с пустыми карманами, а может, и с перерезанными горлами! — кричит кто-то из рабочих.
Снова все оглушительно вопят, звучат угрозы, вот-вот готова разразиться новая драка.
Миссис Найтуинг решительно подходит к скандалистам.
— Джентльмены! К предложению стоит прислушаться. Цыгане будут стоять на страже по вечерам, чтобы вы смогли нормально отдохнуть.
— Не хочу я, чтоб они сторожили нас! — говорит мистер Миллер.
— Но мы все равно сторожить будем, — возражает Итал. — Ради собственной безопасности.
— Ну что за безобразие! — неодобрительно произносит миссис Найтуинг. — Девушки! Вы что, так и будете стоять тут, разинув рты, как гуси? Немедленно всем вернуться в школу!
Я прохожу мимо Картика, старательно глядя на других девушек. «Только не смотри на него, Джемма. Он не ответил на твой зов. Просто иди».
Я умудряюсь добраться до входа в школу и лишь тогда позволяю себе оглянуться — и вижу, что Картик провожает меня взглядом.
— Письма! Письма! — возвещает Бригид, входя с еженедельной порцией почты, которую она только что доставила из деревни.
Занятия тут же забыты, мы все толпимся вокруг нее, протягивая руки в желании получить весточку из дома. Самые младшие пищат и хлюпают носами над материнскими посланиями, они так тоскуют по дому… Но мы, старшие, горим желанием узнать новые сплетни.
— Ага! — восклицает Фелисити, взмахивая каким-то приглашением. — Вот это новость!
— «Вас сердечно приглашают на турецкий бал в честь мисс Фелисити Уортингтон, в доме лорда и леди Маркхэм, в восемь вечера», — читаю я вслух. — Ох, Фелисити, как это замечательно!
Она прижимает приглашение к груди.
— Я уже почти чувствую вкус свободы! А ты что получила, Джемма?
Я смотрю на обратный адрес.
— Это письмо от бабушки, — говорю я и засовываю конверт в книгу.
Фелисити вскидывает брови.
— А почему ты его не открываешь?
— Открою, — отвечаю я. — Попозже.
Письма получили все, кроме Энн. Каждый раз, когда доставляют
Бригид держит еще один конверт; она подносит его поближе к свету и хмурится.
— Ох, этот человек, похоже, свихнулся. Это вообще не к нам… Мисс Нэн Уошбрэд. Нет здесь никакой Нэн Уошбрэд.
Энн чуть ли не прыгает к конверту.
— Можно посмотреть?
Бригид отводит руку.
— Нет-нет. Это уж пусть миссис Найтуинг решает, что с ним делать.
Мы беспомощно смотрим, как Бригид кладет письмо мисс Тримбл в стопку корреспонденции для нашей директрисы и аккуратно прячет все в карман фартука.
— Энн, а как Бригид передает письма Найтуинг? — спрашиваю я.
— Кладет на стол в ее кабинете, — отвечает Энн, судорожно сглатывая. — Наверху.
Обстоятельства вынуждают нас ждать до вечерней молитвы, и только тогда мы можем попытаться добыть письмо. Пока остальные девушки собирают шали и молитвенники, мы ускользаем и пробираемся в кабинет миссис Найтуинг. Это старая чопорная комната, как раз под стать темным платьям директрисы, давно вышедшим из моды.
— Давайте-ка побыстрее.
Мы открываем ящики письменного стола в поисках письма. Я заглядываю в маленький шкаф. Полки уставлены рядами книг: мисс Мейбл Коллинз, миссис Форрестер… «Честь Тикси», «Истинная любовь», «Преступление слепой Элси», «Награда за ожидание»…
— Вы просто не поверите, что я тут нашла, — говорю я, хихикая. — Любовные романы! Можете такое вообразить?
— Джемма, ну что ты в самом деле! — сердится Фелисити, стоящая у двери на страже. — У нас есть дело и поважнее.
Смутившись, я собираюсь закрыть шкаф, но тут замечаю какое-то письмо; на нем стоит почтовый штамп 1893 года. Оно слишком старое, чтобы быть тем, которое нам нужно. Однако почерк кажется мне странно знакомым. Я переворачиваю конверт — и вижу сломанную восковую печать с изображением глаза и полумесяца, а потом достаю листок из конверта. Никаких приветствий в начале письма нет.
Ты проигнорировала мои предупреждения. Если ты будешь настаивать на своем плане, я разоблачу тебя…
— Нашла! — вскрикивает Энн.
— Кто-то поднимается по лестнице! — громко шепчет Фелисити, в голосе слышится паника.
Я торопливо кладу все на место и закрываю дверцы шкафа. Энн хватает свое письмо, и мы быстро уходим по коридору.
У обитой толстым сукном двери нас встречает хмурая Бригид.
— Вы прекрасно знаете, что вам нельзя заходить на учительскую половину!
— Нам показалось, что мы слышали какой-то шум, — легко врет Фелисити.
— Да, и мы ужасно испугались! — добавляет Энн.