Преследуемая Сантой
Шрифт:
Вопрос был адресован Барри, но отвечает первый эльф
— О, он не Санта, дорогая. Но не волнуйся, ты все еще в приоритете у Человека в красном — и он не ебет своих эльфов.
С этим странным комментарием она следует за блондинкой в холл, дверь за ней с грохотом закрывается. Я уже готова броситься за ней и потребовать объяснений, когда Барри возвращает меня на Землю, напоминая, что у меня есть проблемы посерьезнее, чем сумасшедшие шлюхи в костюмах эльфов.
— Господи, Мэдс,
Я поворачиваюсь обратно к Барри, с облегчением обнаруживая, что он снова надел свои боксеры.
— Ммм, прошу прощения? Я поймала тебя за изменой, и я виновата?
Качая головой, он хватает свои штаны.
— О, пожалуйста, только не говори мне, что ты действительно собираешься отчитывать меня. Ты последний человек, которому следует испытывать стыд.
По его самодовольному выражению лица ясно, что он ожидает конец этого разговора, но это сбивает с толку больше всего. Он никак не может знать, в чем заключаются мои перегибы. Единственные разговоры, которые у нас были о сексе, всегда были о том, что я хочу подождать…
Я хмурюсь.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Перестань разыгрывать из себя невинную, хорошую девочку, Мэдс. — говорит он, насмешливо натягивая мешковатые красные штаны. — Я видел, какое развратное дерьмо ты пишешь Санте.
2. НИК
Меррин постукивает лакированным ногтем по видеозаписи.
— Видишь? Я знала, что нам не следует вмешиваться. Не то чтобы это была огромная потеря. В любом случае, она не была материалом для синдиката.
Игнорируя едва завуалированное «Я же тебе говорила» эльфа, я смотрю на заполненный статикой экран, желая, чтобы он оказался в более четком фокусе. Но мерцающий квадрат наблюдения отказывается оставаться стабильным, что доказывает, насколько сильно я облажался. Это не заурядный сбой. Квадраты становятся такими нестабильными только тогда, когда мы вот-вот потеряем верующего.
— Блядь.
Я ударяю кулаком по столику с открытым лотком. Планшет, отображающий записи с камер наблюдения, подпрыгивает.
Неверно истолковав мой гнев, моя ассистентка продолжает.
— Перестань мучить себя. Что сделано, то сделано. В любом случае, она вряд ли продержалась бы долго. Мы все еще находимся в пределах нашей квоты верующих.
— Мне насрать на нашу хреновую квоту верующих!
— При всем уважении, сэр, в этом вся гребаная проблема. — язвительно парирует Меррин. — Ты вел дополнительное наблюдение за этой девушкой более трех лет.
Это нецелевое использование ресурсов.
Я морщусь от критики эльфийки, но не спорю с ней. По правде говоря, «слежка» — слишком мягкое слово для обозначения моего поведения. Мои наблюдения за Мэдалин Марсден давным-давно перешли грань слежки.
Это отвратительно, но я ничего не могу с собой поделать. Я одержим ею. И так было три
Что ж, она поглотила меня. Я наблюдал за каждым ее движением. Я знаю, когда она спит, и я знаю, когда она бодрствует. Мне не нужно проверять, когда она была плохой или хорошей, потому что моя Мэдди всегда хороша.
Ну, почти всегда. Потому что у моей маленькой девочки есть секрет: ее фантазии крайне непристойны.
И не просто непристойны, а чертовски извращенны, судя по ее письмам. Такая странная смесь озорного и милого. Как я мог удержаться, чтобы не узнать о ней все до последней мелочи?
Горькая правда в том, что я этого не делал. Когда дело доходит до Мэдалин Марсден, я проявляю ужасающую несдержанность. Канал ее наблюдения всегда открыт по крайней мере на одном из моих устройств. Я ничего не могу с этим поделать. Она — моя зависимость.
Редко бывает, чтобы я проводил больше нескольких часов без присмотра за ней. Так что, конечно, я знал, когда она собиралась совершить огромную гребаную ошибку и отдать свою невинность мужчине, который недостоин даже лизать ее туфли.
Что ж, я просто не мог позволить этому случиться. Позволить им сблизиться еще больше разрушило бы ее жизнь — отсюда и операция «Горшочек с приманкой». Все в его досье говорило о том, что мой план по их разделению увенчается успехом. И технически это произошло.
Но цена — сама вера Мэдди в гребаное Рождество — неприемлема. И не только потому, что потеря ею веры — чертово преступление. Если она выпадет из круга верующих, мой доступ к ней будет закрыт.
Этого не может быть. До сих пор я соблюдал дистанцию, наблюдая за своей сексуальной девушкой только издалека, соблюдая слова Рождественского контракта, если не дух. Но мысль о полной потере доступа, о том, что я не узнаю, в опасности ли она…
Конечно, я мог бы преследовать ее более традиционными способами. Но они не заходят достаточно далеко, не обеспечивают достаточного доступа. Я уже спасал ее больше раз, чем она может себе представить. И теперь моя способность продолжать это делать, присматривать за ней, защищать ее, обеспечивать ее гребаную безопасность, находится под угрозой.
Я поворачиваюсь к эльфийке.
— Это ты во всем виновата.
Меррин приподнимает бровь.
— Я виновата? Я выполняла ваши приказы.
— Я же говорил тебе, чтобы Крисси разделила их и заманила его подальше, а не трахала его задницу у нее на глазах!
— В отличие от тебя, я не контролирую своих подчиненных на микроуровне. Не то чтобы я могла винить Крисси за ее эффективность.
Она пожимает плечами.
— Операция потребовала слишком много людских-часов в течение нашего самого критического квартала, и как и у меня, у нее есть другие задачи. Более важные задачи, я имей в виду, чем потакание фетишам этого маленького подонка.