Преступник
Шрифт:
— Кто?
В камере стало тихо, арестанты с любопытством смотрели на Ихсана-эфенди.
— Ты спрашиваешь кто? Разве у тебя нет жены?
— Жена есть.
— Молодая, старая? — послышалось сразу несколько голосов.
Ихсан-эфенди сердито вскинул голову.
— Послушайте, если вы скажете хоть слово о моей жене…
— А что?
— Моя жена не чета тем, кто носит сюда постели.
На мгновение воцарилась тишина, потом заговорили все сразу:
— Что это значит? Разве те, кто приносит сюда постель, не люди?
— Или ты хочешь сказать, что они хуже твоей жены?
—
Ихсан-эфенди расстелил тряпье и лег под парашей.
На море бушевал шторм. Волны с грохотом разбивались о скалы, время от времени оглушая воздух пронзительным свистом, проносился поезд.
Ихсан-эфенди заснул. Во сне он видел Шехназ. «Не беспокойся, дорогой, — говорила она ему. — Мать Адема не бросит меня одну!»
Шехназ и в самом деле не была одна.
В тот день следователи были особенно придирчивы. Один из них даже сказал ей:
— Муж подозревает вас. Скажите, где деньги, и бедняга будет освобожден!
С этой минуты она возненавидела мужа.
— Да покарает его аллах! — закричала она. — Я ничего не знаю. Если уж кто и украл деньги, так это он сам. У него по горло долгов. Весь квартал об этом знает! Пьет, шатается по всяким непристойным местам. Он и первую свою жену загнал в гроб. А теперь за меня взялся!
Время шло к полуночи; они, как и каждый вечер, пили вино. Шехназ сидела напротив Адема, подперев голову руками, и прислушивалась к нарастающему шуму моря. Она не смотрела на Адема, но он ни на минуту не выходил у нее из головы. Итак, три тысячи сто семьдесят лир… На эти деньги он сможет купить автомобиль и устроить свою жизнь. Но что будет с ней? Ведь у нее никого нет. А если Адем не возьмет ее в жены…
Их взгляды встретились.
— О чем задумалась? — спросил Адем.
— Так просто. Ни о чем.
— Слава богу, вам есть о чем подумать, — вмешалась в разговор мать Адема. — Вот выйдет из тюрьмы ее муж…
— Ничего, мамаша. Пусть выходит. Через несколько дней заглянем в министерство юстиции. У меня там приятель. Попросим его написать заявление…
— Какое заявление?
— О разводе!
— Разве нас сразу разведут?
— В момент. Мой друг стоит целого адвоката. Старик украл деньги, шутка ли? Его посадили в тюрьму. Позор. Значит, он нечестный человек. Кто тебя заставит быть женой вора?
Шехназ, не отрываясь, смотрела на Адема. Зеленоватые глаза, опушенные длинными черными ресницами, улыбались.
— Так ты и в законах разбираешься…
Мать Адема вышла из комнаты. Они остались вдвоем.
— Сразу разведут? — снова спросила Шехназ.
— Вот увидишь!
— А что дальше?
— То есть?
— Ну когда разведут?..
— Какой может быть разговор? Конечно, мы поженимся!
Шехназ вздохнула. Ей почему-то не верилось. Она боялась, что Адем обманет ее.
Адем потянулся через стол и взял Шехназ за руку.
— Почему ты вздохнула?
— Так просто.
— Ты мне не веришь? Мы поженимся и уедем куда-нибудь отсюда. Не бойся: машину купим не сейчас, позднее… Старик к тому времени, наверно, умрет в тюрьме!
Шехназ перевела
— Тебя спрашивали о Джевдете?
— Ага… Они думают, деньги украл он!
— Да, но ведь в тот вечер мальчишки не было дома!
— Ну и что же? Отец бил его, выгнал из дому… Разве он не мог отомстить?
— И все-таки он этого не сделал.
Адем отпустил руку Шехназ.
— Не обижайся, но ты очень глупа. Забудь о том, что я был здесь в ту ночь. Есть только старик и его сын. И, конечно, подумают на них. А взяли они деньги или нет — какое нам до этого дело? Чем больше все запутается, тем лучше для нас. «Вали пьяного, если он падает!»
Но пасынок не выходил у Шехназ из головы. Да, он грубил, делал все назло, не слушался, но…
— Не думай об этом, — продолжал Адем, — выбрось из головы. Твой муж подозревает тебя, ты должна ненавидеть его за это — наговаривай на него все, что можешь! На что тебе сдался Джевдет? Его разыскивает полиция. Завтра его схватят, и конец! Или тебе больше делать нечего, как только о нем думать? Чтоб он провалился, сучий сын!
Джевдет крепко спал на тахте в комнате Кости, не слыша ни шума волн, разбивающихся о скалы, ни гудков машин, мчавшихся из Сиркеджи в Бакыркёй [47] . А его уже разыскивали. Молчание Ихсана-эфенди навело на мысль: «Деньги мог украсть его сын!»
Мальчик ненавидел отца. А на днях Ихсан-эфенди избил его за то, что он подрался с сыном зубного врача. Отец выгнал сына из дому. Это могло озлобить мальчишку, толкнуть на месть. Все как будто логично. Превосходная месть!.. Если его сразу же задержать, то не составит никакого труда найти деньги. «Этот парень на все способен, — утверждал шофер Адем. — Нажмите на него! Он теперь дружит с мальчишкой-греком. Я не знаю, где тот живет, но они частенько бродят вместе. Бывают даже в Сиркеджи!»
47
Бакыркёй — рабочий пригород Стамбула.
К утру шторм не утих.
Джевдет проснулся рано. Он все еще испытывал чувство стыда: мать Кости знает, что он сын рогоносца. И хотя он не хотел идти сюда, все же пришел — его вернул Кости.
Еще больше Джевдет стыдился старшей сестры своего друга. Она ни о чем его не спрашивала и только молча смотрела на него. Но уж лучше бы спросила… Ему казалось, что девушка держится так, чтобы просто не сконфузить его.
А он терпеть не мог, когда его жалели.
Джевдет тихонько встал. Еще очень рано. Но он все равно оденется, возьмет лоток и оставит этот дом. Он пойдет в Сиркеджи к тому месту, где они раньше встречались с Кости, подождет его там. Он не хотел завтракать вместе с его родными, не хотел, чтобы его жалели и говорили, какой он несчастный. Он не несчастный. Вчера он стал еще на год старше. Скоро он будет таким, как Яник! А Янику по плечу было даже то, что не могли сделать взрослые. Сколько раз Яник спасал Жано из тюрьмы, из рук краснокожих и разбойников с платками на шее!.. Никто, никто не должен думать, что он несчастный!