Преступник
Шрифт:
Хасан не решался ответить: он и слышать не мог больше о Джевдете. Было время, когда заботился о нем как о родном. Но теперь — ему все было неприятно в Джевдете: его кажущееся легкомыслие, его бредни об Америке, о которой тот имел представление по боевикам и детективным романам.
Адвокат встал из-за стола. Заложив руки в карманы, подошел к Хасану.
— Так как же, приведешь его?
— Он не придет, аби, не надейтесь! — с горечью повторил Хасан.
— Допустим… Но объясни, почему?
— Потому что… Он вбил
Адвокат внимательно слушал Хасана, кивая головой. Да, сердце не обмануло его. Недаром, читая книгу «Безумие», которую он в последние дни не выпускал из рук, он подчеркнул одну запомнившуюся фразу. «Так оно и есть, у мальчика паранойя [69] !» Его предположения оправдались.
А Хасан, волнуясь, продолжал, рассказывать:
— Он, видите ли, уедет в Америку, вырастет, станет ковбоем и тогда вернется в Стамбул… Вот что сказал он Кости: «Я знаю, все вы думаете, что я неблагодарный. А я возьму и докажу вам, что это не так!»
69
Паранойя — вид психического заболевания.
— Так я и думал: паранойя, — задумчиво сказал адвокат.
— Вы о ком, аби? — изумился Хасан.
— О болезни, душевной болезни…
Адвокат подошел к книжному шкафу. Достал с полки книгу. На обложке заголовок «Безумие». Положил ее на стол и, раскрыв на нужном месте, стал читать подчеркнутые красным карандашом строчки:
— «У самолюбивых и недоверчивых детей уже в период формирования проявляются признаки неискренности и фальши. Дети становятся завистливыми, вспыльчивыми и нервными, не признают дисциплины ни в семье, ни в школе, ни на работе».
При этих словах адвокат взглянул на Хасана.
— Понимаешь? Все это есть в Джевдете. Он не хочет идти ни в школу, ни туда, где пришлось бы много трудиться.
Он продолжал читать про себя: «…Если они одаренные, то это кончается плохо. Иногда они даже примыкают к политическим заговорщикам, становятся мятежниками». Тут он остановился. «Мятежниками… Разве мятежники — дурные люди? Вовсе не обязательно». Он вспомнил Ататюрка. «Разве он и его соратники были плохими людьми?.. Нет, конечно! И Мустафа Кемаль-паша доказал это».
Он снова стал читать вслух:
— «…Так как они не могут подчиниться правилам, которые они считают несправедливыми и невыносимыми, то, стремясь уже в молодые годы к независимости, убегают из дома. Эта болезнь называется паранойя. Обычно бегство происходит в период наступления совершеннолетия, потому что в это время чувство собственного достоинства у них развито особенно сильно. Подростку кажется, что никто его не понимает, ему ненавистны окружающие и условности жизни».
Адвокат захлопнул
— Так вот. Твой друг болен. Допустим, не опасно: он вовсе не сумасшедший. Постой, не волнуйся, может быть, в такой степени и мы все больны, только не замечаем этого. Ничего страшного нет, но мы обязаны спасти его от худшего. И мы сделаем это общими усилиями. Представь себе, что ты врач. Разве врач сердится на больного за то, что тот болен? Мы тоже должны держать себя с нашим Джевдетом, как врачи, не должны сердиться на него и обижаться на его поступки. Так ведь?
У Хасана отлегло от сердца.
— Правильно, — сказал он.
— А если правильно, мы должны терпеливо наблюдать за ним. И ты и Кости не упускайте его из виду. Он хочет убежать в Америку? Оставьте его в покое, пусть едет на здоровье… если сможет!
— А разве не сможет?
— Конечно, нет. Он думает, что в жизни желания исполняются так же легко, как в приключенческих романах или в кино. Жизнь сама выбьет эту чепуху из его головы. И тогда…
— …придем мы. Поверьте, я хорошо понимаю Джевдета. Он все равно будет скрываться от нас.
— Может быть. Но лишь в том случае, если вы станете над ним смеяться и приставать с глупыми вопросами вроде: «Что я вижу? Мы думали, ты уже в Америке!» Но если вы будете вести себя так, словно ничего не знаете…
Хасан встал.
— В таком случае мне надо увидеть Кости. Я скажу и ему об этом.
— Скажи обязательно.
— Будьте здоровы! До свидания!
— До свидания. Желаю успеха.
А в это время ничего не ведавший Джевдет и маленькая босоногая цыганка Джеврие стояли в порту, в толпе провожающих, и в немом восхищении глазели на двухтрубный норвежский лайнер, который они приняли за американский.
Огромный белый пароход, выпуская светло-серый дымок из своих труб, словно застыл в темноте ночи под безлунным, усыпанным звездами небом.
Самое большее через час он покинет порт и возьмет курс на Америку! Джевдет в этом нисколько не сомневался. Ведь капитан этого парохода, рыжебородый, с голубыми глазами и трубкой во рту, которого он вот уже несколько дней видел отдающим приказания матросам, был так похож на капитана из «Кругосветного путешествия двух мальчиков». Как знать, быть может, Жано и Яника отвез в Америку именно этот капитан, на этом пароходе!
Джеврие схватила его за руку. Он обернулся:
— Смотри, началась посадка!
— Мы тоже сядем. Только не торопись. Войдем на пароход вместе с пассажирами, у которых дети. По одному. На пароходе найдем друг друга. Ты пойдешь первой.
Присоединившись к каким-то пассажирам с детьми, Джеврие начала подниматься по трапу. Джевдет не отрываясь следил за — ее маленькой фигуркой, хорошо видимой в ярком свете больших прожекторов. Джеврие без затруднений поднялась наверх и через мгновение скрылась в толпе на палубе.