Превосходство этажерок

Буланов Константин Николаевич

Получившие в свои борта, кто по двадцать, а кто и по тридцать, тяжелых немецких снарядов, русские линкоры предстали перед относительно свежими силами немцев в откровенно плачевном виде. С выбитыми башнями, с побитыми осколками трубами, с подводными пробоинами, с почти полностью расстрелянным боекомплектом, с вымотанными экипажами, они уже не имели никакой возможности противостоять на равных слегка побитым «Кёнигу Альберту» и «Дерфлингеру». По сути, адмирал Эссен попал в то же незавидное положение, в котором год назад, при сражении с английским флотом, побывали его нынешние визави. Разве что он смел рассчитывать на помощь с небес, которая несколько задерживалась из-за посвежевшей погоды. Ведь разошедшиеся волны принялись раскачивать слишком легкий «Океан» столь сильно, что он более не мог обеспечить своему авиационному отряду прежние условия посадки и взлета. Да и механики сетовали на невозможность должным образом обслужить

двигатели при такой интенсивности вылетов, отказываясь давать гарантии их дальнейшей бесперебойной работы. В общем, к тому моменту как подошедший последним линейный крейсер включился в очередную перестрелку, лишь четыре торпедоносца резали своими крыльями встречный ветер, потеряв одного собрата в аварии. Именно они и спасли весь Балтийский флот от нависшей над ним угрозы превращения вырванного зубами триумфа в тяжелейшее поражение. Распознав сигналы подаваемые ракетами с «Рюрика», капитан 2-го ранга Юнкер указал мичману Щепотьеву на «Дерфлингер» и, удостоверившись, что пара торпедоносцев начала заход на замыкающий германскую колонну дредноут, увлек своего ведомого в атаку на «Кёниг Альберт». Именно подрыв этих четырех авиационных торпед стали завершающим аккордом в сражении, длившемся почти весь день. Понимающий, что добиться большего у него не выйдет, адмирал Эссен развернул свои корабли на север, тем самым показывая противнику желание закончить бой. Преследовать его избитые корабли никто не стал. В ответ на вопрос о дальнейших действиях высказанный капитаном-цур-зее Эрнстом Эверсом, исполняющим обязанности командира «Кёнига Альберта», вице-адмирал Шмидт лишь устало махнул рукой в сторону юга. Все его уцелевшие крупные корабли, точно так же как и русские, находились одной ногой в могиле, потому он даже украдкой вздохнул с облегчением, когда понял, что враг отступил.

Так с вновь оспариваемым обеими сторонами результатом завершилось второе по масштабности морское сражение подходящей к своему логическому завершению войны. Откровенно избитые русские дредноуты соединилась с остатками эскадры, и уже все вместе они взяли курс на Рижский залив, в защищенных водах которого очень сильно хотелось бы укрыть до наступления темноты, чтобы не стать лакомыми целями для шныряющих на грани видимости немецких эсминцев. К тому же срочно требовалось переправить сотни людей в госпитали, провести предварительную оценку повреждений кораблей и просто напросто выспаться. Четверка же немецких дредноутов, переживших очередную авантюру адмиралов Кайзерлихмарине, избежав засад русских субмарин, добралась до Киля, где в очередной раз встала на длительный ремонт.

Точно так же, как это имело место быть после «Второго сражения у Доггер-банки», каждый объявил победителем именно себя. При этом русские напирали на факт уничтожения, как минимум, трех дредноутов — взорвавшихся «Маркграфа» с «Рейнландом» и выкинувшегося на камни «Фон-дер-Танна», место крушения которого недолго оставалось тайной. К тому же немцы потеряли четыре броненосца, два крейсера, оба гидроавиатранспорта, не менее семи эсминцев и с десяток грузовых пароходов. При этом скромно умалчивалось о собственных потерях в десять кораблей всех классов и 2367 моряков только погибшими и пропавшими без вести. Немцы же делали акцент на сохранении своей морской торговли в водах Балтийского моря и приведении к полной небоеспособности всех сохранившихся крупных кораблей Балтийского флота. Они даже совершили быстрый наскок четверкой броненосцев на Мемель, Либаву и к островам Моонзунда, дабы продемонстрировать общественности, кто в доме хозяин, а кто вынужден прятаться за минными полями. Но всем уже было ясно, что итог войны один. И решалась судьба Германии отнюдь не в морских баталиях.

Начавшееся в первых числах мая одновременное всеобщее наступление английских, канадских, бельгийских, французских, итальянских, болгарских, румынских и русских войск едва не привело к уничтожению армии Германской империи. Не имея возможности оперировать резервами в плане переброски войск между Западным и Восточным фронтами, немцы получили прорывы своей обороны в районе Арраса и Суассона на западе и в районе Загреба, Братиславы, Брюнна и Бреслау на востоке. Так сказалась, как гибель пяти австрийских армий в прошедшем году, так и применение русскими на узких участках фронта свыше 5 миллионов высвободившихся солдат.

Без малого четыре месяца шла всеобщая мясорубка, унесшая жизни около полутора миллионов человек. Но, как бы цинично это ни звучало, оно того стоило. Ведь едва пала Братислава, как оставшаяся практически без армии Австрия выбросила белый флаг, не дожидаясь, пока осадная артиллерия начнет сравнивать с землей ее столицу. Пятьсот двадцать семь тысяч австрийских солдат и офицеров, а также сто семнадцать тысяч германских погибли, получили ранения или же попали в плен лишь на этом участке фронта. Общие же потери

русских войск превысили восемьсот тысяч человек. Но как уже было сказано выше, оно того стоило, ведь, оставшись в гордом одиночестве, Германская империя могла рухнуть в любой момент, словно пошедший трещинами глиняный колосс.

Нет, немецкие войска не кинулись сдаваться целыми полками и дивизиями, но отвод на более удобные оборонительные позиции произошел повсеместно. На всем протяжении Восточного фронта войска союзников вообще, либо уже находились на территории Германской империи, либо вышли к ее границам. Наверное, в том числе по этой причине Вильгельм II предпринял попытку сперва договориться с императором Российской империи. Так сказать, по-родственному. Но тут нашла коса на камень, ведь по итогам войны Николай II планировал видеть на месте Германской империи несколько независимых королевств и герцогств, чего кайзер не допускал даже в мыслях. Потому в действие был принят второй вариант — договориться с англичанами при посредничестве уже вступивших в войну, но не успевших повоевать американцев. Это был не самый лучший, но сулящий неплохие дивиденды ход.

С одной стороны, американцам было ой как невыгодно наступление мира в ближайшее время. Их армия и флот так и не приняли участия ни в одном сражении, а потому их голос, как равного союзника, не мог быть воспринят основными странами-членами Антанты при послевоенном переделе мира. А ведь у них имелся немалый список собственных надежд и чаяний, кои требовалось продавить для согласования союзниками в обмен на помощь. Ну и промышленники всеми возможными способами давали понять представителям своего правительства, что затягивание конфликта станет благом для экономики США, тогда как резкое сокращение существующих объемов заказов, под выполнение которых были построены с нуля сотни заводов, могло обрушить ее. Потому им виделось возможным предоставить такой козырь, как место посредника.

С другой стороны, информация о поиске немецкими властями путей завершения войны уже просочилась со стороны русских, и ее утаивание от тех же англичан с французами могло обойтись Америке серьезными проблемами в ближайшем будущем. Потому ради получения наибольших выгод тем требовалось надавить на своих главных должников, прежде чем озвучивать предложение немцев о временном перемирии. Учитывая ту огромную долю в сфере снабжения Великобритании всеми группами товаров, включая продовольствие, что получили США, возможностей по выкручиванию рук тем же англичанам у них имелось вдосталь. Ради большего эффекта воздействия даже виделось возможным попросить заокеанских партнеров сдать несколько конвоев, уничтожение которых поставило бы островитян на грань голода. Но тут все зависело от той черты, далее которой даже американцы, на протяжении всей войны старавшиеся провести часть своих товаров мимо Англии в Германию, не согласились бы переступать.

А пока внутри Антанты шла бы подковерная борьба между русскими, французами и англосаксами, виделось возможным несколько восстановить изрядно пошатнувшуюся военную мощь страны, да организовать пару тройку болезненных для противников контрнаступлений, дабы получить несколько дополнительных баллов в грядущей торговле за мир. Вот только доведенное до крайней нужды и откровенного голода население не имело понятия о грандиозных планах власть имущих. Оно с ужасом ожидало наступления ближайшей зимы, пережить которую многие люди, особенно беженцы с восточных территорий, не видели никакой возможности.

В силу изменения хода истории не случилось поставок продовольствия с польских земель, а также из Болгарии и Румынии, оказалась полностью отрезана сельскохозяйственная Венгрия, не удалось наложить руку на запасы зерна в юго-западных регионах Российской империи. Иными словами, две трети потребных объемов продовольствия так и не поступили в закрома, отчего голодные бунты все чаще вспыхивали в городах империи. А в октябре взбунтовался флот, ведь кто бы что ни кричал в газетах о его несравненных победах, русские эсминцы и субмарины продолжали выходить на охоту, невзирая на осенние шторма. И дураков соваться под их торпеды при проводке очередного конвоя с каждым днем становилось все меньше. Последней точкой стала гибель еще четырех броненосцев вместе с экипажами, потопленных русской морской авиацией. Не имея возможности выпустить в свежую погоду свои гидропланы, немцы оказались совершенно беззащитны перед угрозой с неба, чем и воспользовались русские, умудрявшиеся применять палубную авиацию с «Океана» даже в таких тяжелых погодных условиях. Пусть суда очередного конвоя все-таки добрались до Германии, но становиться охранниками следующего не желал никто. Слишком уж удручающая статистика в плане продолжительности жизни экипажей назначенных в охрану кораблей вырисовывалась в конечном итоге. А тут еще питание стало совершенно скверным. И это на флоте, где нормы обеспечения продовольствием были не в пример лучше армейских!