Презумпция лжи
Шрифт:
– Князь Игорь и подавляющее большинство князей и их дружинников на Руси той поры – это сыновья-внуки-правнуки варягов, пришедших в эти земли из края, где все их потомки вплоть до нынешних говорят на языках – немецком, датском, шведском и норвежском – для которых общим праязыком является – готский. Из чего следует, что князья Киевской Руси, их дружинники и всех их родня, с одной стороны, и крымские готы, с другой, говорили если не на одном и том же языке, то на языках не просто одного корня, а очень близких.
Согласно римским и византийским историкам готы в III веке пришли на юг из точно тех же северных географических областей, из которых через шестьсот лет после них теми же путями, туда же на юг и в Западную Европу пришли варяги и викинги.
– Преамбула первого русско-византийского договора 911 года:
Мы от рода рускаго – Карлы, Инегелдъ, Фарлофъ, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Рюаръ, Актеву, Труанъ, Лидуль, Фостъ, Стемиръ, иже послани от
– Библия была переведена на готский язык во второй половине IV века, вскоре после того, как христианство начало распространяться среди готов, расселявшихся вдоль северо-восточной границы Римской империи – то есть на территории нынешних Молдавии и юго-запада и центральной части Украины, а также на юге Крыма. Значит, в Корсуни Кирилл мог найти текст Евангелия либо вообще на родном языке «великаго князя рускаго», либо на языке, которым «рускай» князь и все его «рускаи» люди наверняка свободно владели – то есть на готском – который поэтому вполне мог в северном причерноморье по той или иной причине в быту или, наоборот, официально именоваться «русским» (об этом ещё чуть позже) и которым к тому же пользовались если не все хазарские христиане, то во всяком случае все готы – и христиане, и язычники – находившиеся тогда под хазарской рукой. Их присутствие и наличие их христианской общины в Хазарии вполне логично могут объяснять, почему Кирилл мог счесть необходимым освоить не только еврейский, но и их язык.
ИЗ приведённых «немых доказательств» логично вытекает серия взаимосвязанных вопросов:
– Было ли в то время два разных языка: славянский и русский («рускай», «русьский»)?
– Если да, то был ли этот «русский» язык:
– родственным готскому языку?
– языком «аристократии» тогдашней Руси?
– одним из языков, широко использовавшихся в Хазарии (и если да, то кем)?
– Почему историки, даже не задаваясь этими очевидными вопросами, не рассматривая хотя бы даже и с отрицательным выводом – как они обычно это делают – вполне здравую версию, к которой подталкивают некоторые исторические сведения, вместо этого сходу предпочитают писать, невзирая ни на какие, даже самые смешные и недостойные академиков натяжки, о тупиковых с точки зрения дальнейших исследований «описках» – и точка?
Ответов у меня на все эти вопросы, естественно, нет. И пока в академическом мире только что приведённую логику одной из возможных гипотез будут просто не замечать или в лучшем случае мигом и без корректных аргументов отфутболивать, как наиглупейшую, окончательных ответов и не будет; ни у кого. Поскольку все «немые» свидетельства обладают тем неприятным свойством, что для окончательности ответа на них – как и для законности объявления преступника преступником, даже если его поймали с поличным – обязательно нужен официальный приговор уполномоченной инстанции. А пока его нет, все остальные рассуждения будут, как сегодня выражаются, «конспирологией»; хоть ты «по факту» до самого донышка правды докопайся.
И вот тут-то и оказывается любой рядовой человек перед очень неприятным и трудным выбором. Потому что ведь попадать в постыдный разряд «конспирологов» никому не хочется – даже наедине с самим собой, даже в тиши своего кабинета, даже в никому постороннему никогда и никак не доступном уединении с глазу на глаз с самим собой.
Свет в конце тупика
ПЕРВАЯ инстинктивная реакция любого, кто попадает в такую ситуацию, выражается обычно в попытке найти причину, по которой очевидно немое свидетельство остаётся всё-таки именно немым. Потому что знание причины этого явления есть единственный выход из неприятного конспирологического тупика обратно в благопристойный мир здравомыслящих людей.
Пытался и я найти причину того, о чём только что рассказал. Получилось следующее.
ВО-ПЕРВЫХ, принятую на сегодняшний день в России за академическую версию истории тех лет про народы, жившие на территории нашей будущей страны, писали не сами эти народы, а иностранцы – командированные в Киев высокопоставленные лица Константинопольской патриархии и штат их сотрудников. [20]
Кроме этого, поскольку в Византии практиковалась так называемая «симфония власти» – официальное совместное отправление государственных властных полномочий императором и патриархом – высокопоставленные сотрудники Церкви, отъезжавшие служить архимандритами, епископами и митрополитами в другие страны, помимо своего основного статуса церковных служителей, фактически являлись ещё и чем-то средним между агентами имперской дипломатической службы и главами местных отделений её колониальной администрации. И вот эти-то сотрудники, присланные из Константинополя в Киев и другие русские города в длительную командировку, и писали под руководством своего митрополита первые «русские» летописи.
20
Первые двести лет после «крещения» практически все митрополиты и большинство священнослужителей Киевской Руси были командированные «экспаты», которых назначала в Константинополе патриархия из числа своих же греков, или ромеев, как они сами себя называли.
Вот источники, чтение которых дало основание для формирования такого довольного резкого суждения.
А.В. Карташев. [21] «История
Её (церкви кафеолической) сосуд и броня, носитель и хранитель – это христианская Ромейская Империя, с единым и единственно-законным на всю вселенную императором… Такой царь всего земного православия, по этой логике, мыслится церковным протектором и всех других, примкнувших к православию народов. Отсюда наивная патриархальная мысль, что все православные народы, кроме самих «ромеев» (т. е. греков), суть вассалы василевса ромейского. Традиционный аристократизм эллинства, для которого все не эллины были варвары, продолжался непрерывно и в церкви… Наш византинист А.А. Васильев на основании идеологии византийской литературы доказывает определённо, что молодое крестившееся русское государство признавалось греками… вассальным в отношении Нового Рима-Цареграда.
М.И. Артамонов. [22] «История хазар»:
О политике Византии в Приазовье после присоединения Боспора (ромеи силой отобрали Керчь у гуннов. – А.Б.) можно судить по истории с гуннским князем Гродом… Этот князь в 528 г…. прибыл в Константинопль и принял крещение, а вместе с ним и определённые обязательства по отношению к Византии. По словам Феофана, новообращённый, восприемником которого был сам император, получив богатые подарки, вернулся в собственную страну с тем, чтобы охранять римские пределы и город Боспор. Вместе с ним император Юстиниан отправил в Боспор трибуна с отрядом испанцев не только для охраны города, но и для собирания с гуннов положенной дани в виде скота… Вскоре после этого на рынке Боспора появился новый вид товара – перелитые в слитки изображения идолов. Грод уничтожил идолов, которых гунны делали из серебра. Дальше история развивается так же, как 1000 лет тому назад со скифским царём Скилом: гунны возмутились, убили Грода… Ещё Д. Иловайский заметил, что крещение Грода означало не что иное, как превращение его в вассала Византийской империи. Христианизация варваров была одной из форм связи их с империей и являлась актом в большей мере политическим, чем религиозным. Подкупая вождей, наделяя их богатыми подарками и пышными титулами, рассылая епископов и священников, Византия расширяла сферу своего непосредственного влияния и власти… Распространение христианства между гуннами было вместе с тем и укреплением влияния Византии среди них. В 528 г. Грод явился в Константинопль для того, чтобы принять христианство и тем самым сделаться вассалом византийского императора, иначе говоря, признать не только переход Боспора в руки империи, но и её гегемонию над гуннами. Как мы видели, предательство Грода не увенчалось успехом.
21
Антон Владимирович Карташев – обер-прокурор Священного синода в правительстве Керенского, в эмиграции – один из основателей и затем профессоров Свято-Сергиевского богословского института в Париже (с 1925 по 1960 г.).
22
Михаил Илларионович Артамонов – доктор исторических наук, археолог, основатель советской школы хазароведения, директор Государственного Эрмитажа (1951–1964 гг.). Все раскопки 1920-1950-х гг., давшие основные материалы о народах, живших на юге России, были проведены под его руководством и при его непосредственном участии. «История хазар» – итоговая работа его жизни; считается лучшим до сих пор исследованием на данную тему.
Понятно, что это предопределило отбор для освещения в наших летописях событий, не бросающих тень на образ империи и славу Церкви. Понятен обязательный провизантийский и процерковный тон летописных комментариев. В этом ничего неожиданного нет.
Непонятно – поначалу, на взгляд новичка в русской Истории – почему эти написанные ими летописи ромеи начали фактически всего лишь с VII–VIII веков, словно до того земля русская стояла дикая и пустая, и почему они начали отражать исторические события уже профессионально, без элементов былинного и даже откровенно сказочного повествования, только со времени их собственного появления в Киеве (даже их биография великого князя Владимира не лишена былинности, а уж история его бабки княгини Ольги и вовсе полна элементов откровенно сказочных).
Ведь ещё за сотни лет до того, как в Киев отправились первые командированные из Константинопольской патриархии, и в Риме, и потом в Византии их предшественники уже и академическую, а не былинную историю умели писать превосходно, и приводили хоть и довольно скупые, но достаточно конкретные сведения о том, кто жил и что происходило на землях будущей Руси. Почему же всё это не вошло в обычном учёном виде в летописи? [23]
Вопрос вызовет даже ещё большее недоумение, если посмотреть внимательно, что именно не вошло.
23
Ещё подсказка из работа А.В. Карташева: «Начальная Киевская летопись… ничего не говорит о начале русской иерархии и русской митрополии. Это странное умолчание… находит себе единственное объяснение в византийской цензуре, проведённой над нашей летописью… при Ярославе по договору с греками. Лишь после этого у летописцев „язык развязывается“, и они перестают стесняться замалчивать „историю нашей церкви“. (И ещё там же) Греческая отныне (с 1037 г. – А.Б.) митрополия стала центром переработки русской летописи… Оттого мы блуждаем в преднамеренном тумане бестолковых и противоречивых сказаний о крещении Руси…»