Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Разногласия между западными державами проявля­лись и в других областях. Если Франция стремилась свя­зать три республики союзом с Польшей, находившейся под сильным влиянием Парижа, то Англия настаивала на создании политического блока прибалтийских стран со скандинавскими странами. Однако французские планы создания блока Польши и трех прибалтийских республик наталкивались на сопротивление Литвы, настаивавшей на возвращении Польшей Вильнюса и Виленской области.

Считая независимость прибалтийских государств «вре­менным явлением», Франция не спешила с их признанием де-юре. Лишь разгром белых армий заставил француз­ское правительство несколько изменить свою позицию. Журнал «Эроп нувель»

писал: «Нет больше генералов, ко­торых можно было бы признать, поэтому признают новые государства». Министр иностранных дел Латвии писал по­сланникам страны: «Единственной антибольшевистской силой остались новые государства, которые Франции, ес­тественно, пришлось признать». 26 января 1921 года Вер­ховный совет стран Антанты по предложению Франции признал независимость Эстонии и Латвии.

Латвийский посланник в Лондоне Бисениек писал в Ригу, что одной из причин признания Францией Эстонии и Латвии было желание французского правительства со­здать «сплошную полосу буферов между Германией и Россией от моря до моря».

Лишь США долго возражали против признания Латвии и Эстонии, исходя из необходимости реставрации «еди­ной и неделимой» России под властью белых генералов. Правда, 28 июля 1922 года правительство США приняло решение о признании Латвии и Эстонии де-юре, но при этом не исключая возможности восстановить Россию в дореволюционных границах.

Созданию прочного антисоветского блока «от моря до моря» мешали разногласия между прибалтийскими госу­дарствами и Польшей. Не удовольствовавшись захватом Виленской области, Польша претендовала на шесть воло­стей Юго-Восточной Латвии, а то и на весь юг республики. Поэтому не только Литва, но и Латвия выступала против участия Польши в общем военно-политическом союзе. Однако ничто не помешало заключению 7 июля 1921 года договора о военном союзе между Эстонией и Латвией.

12—13 июля 1921 года в Риге состоялась конференция министров иностранных дел Эстонии, Латвии и Литвы. На ней Литва пыталась привлечь две другие прибалтийские республики к ее конфликту с Польшей на своей стороне, но потерпела в этом неудачу.

Через несколько дней, 25—30 июля, в Риге состоялась другая конференция, с участием представителей Эсто­нии, Латвии, Финляндии и Польши. Литва отказалась в ней участвовать. Очевидно, на ней вновь был поставлен вопрос о создании антисоветского военно-политического блока. Информируя своих посланников за рубежом после этой конференции, Министерство иностранных дел Лат­вии подчеркнуло, что слухи об агрессивных намерениях России не могут быть приняты всерьез; напротив, прихо­дится опасаться, что Польша и Румыния сами могут спро­воцировать конфликт с Советской Россией.

17 марта 1922 года на созванной по инициативе Фран­ции конференции представителей Польши, Латвии, Эсто­нии и Финляндии (Литва не была приглашена из-за ее конфликта с Польшей по поводу Виленщины) был заклю­чен так называемый Варшавский договор четырех стран о взаимной помощи. Таким образом, был оформлен антисо­ветский политический блок под эгидой Антанты.

7-я статья договора гласила: «Представленные на Вар­шавской конференции государства обязуются в случае, если одно из них без провокаций с его стороны подверг­нется нападению другого государства, соблюдать благо­склонную позицию по отношению к атакованному госу­дарству и заключить немедленно соглашение о необходи­мых мерах».

Планы создания военно-политического блока «от моря до моря» беспокоили не только Советскую страну, но и Германию. Чтобы убедить Германию в том, что данная статья не была направлена против нее, представители По­льши, Эстонии, Латвии и Финляндии подписали 22 апреля 1922 года секретный меморандум, в котором указыва­лось, что в статье 7

имелась в виду Россия. Сообщая 1 мая латвийскому посланнику в Финляндии о подписании ме­морандума, Мейеровиц подчеркивал, что он должен со­храняться в тайне, «чтобы русские не имели основания считать, что Варшавский договор направлен против них».

В то же время Франция не скрывала надежд на то, что новый военно-политический блок будет служить для раз­вязывания нового нападения на Советскую страну. Ком­ментируя итоги Варшавской конференции, французский посланник в Эстонии Жильберт писал: «Теперь наступило время для того, чтобы заговорили пушки... Польша, Лат­вия, Эстония, Финляндия достаточно сильны, чтобы свер­гнуть большевистскую власть в России».

Свое стремление укреплять антисоветскую направлен­ность Варшавского договора продемонстрировала фран­цузская делегация во главе с сенатором Трувэ, посетив­шая в июне-июле 1922 года Латвию, Эстонию и Финлян­дию. Одновременно прибалтийские порты посетила эскадра французских судов в составе тяжелого крейсера «Жюль Мишело» и двух миноносцев. Франция предложила передать Латвии один из своих старых военных кораблей и получила обязательство Латвии размещать все свои за­казы на военные корабли и принадлежности береговой обороны исключительно во Франции.

В это время активизировалась и разведывательная де­ятельность прибалтийских стран против Советской стра­ны. В письме министра обороны Латвии Лайлиня Мейеро- вицу от 18 января 1923 года говорилось, что Генштаб лат­вийской армии практикует отправку вооруженных разведчиков через советскую границу. Разведкой в Со­ветской стране занимались дипломаты и дипкурьеры при­балтийских государств.

Находясь в полной хозяйственной и политической за­висимости от ведущих стран Запада, правительства при­балтийских государств послушно выполняли их волю и следовали антисоветскому курсу. Лишь опасаясь за судь­бу своих режимов, они пытались уклониться от участия в военных авантюрах, к которым их подталкивали наиболее оголтелые враги Советского государства.

Глава 2

КАК ПРИЧИНИТЬ ГОЛОВНУЮ БОЛЬ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ

Советское правительство с тревогой оценивало воен­но-политическое положение на своей западной границе. 15 марта 1922 года Наркомат иностранных дел обратился с нотой протеста к правительствам Англии, Италии, Фран­ции, в которой отмечалось, что «русское правительство имеет неопровержимые доказательства формирования враждебных банд на территории соседних государств». В связи с тем, что «против Советской России заключаются новые военные союзы», НКИД высказывал тревогу по по­воду возможности «новой военной интервенции, открытой или замаскированной».

В ответ на диверсии, шпионаж и провокационные дей­ствия Советская Россия предлагала действенные меры, направленные на укрепление доверия со своими западны­ми соседями. 12 июня 1922 года Советское правительство направило предложение правительствам Финляндии, Эс­тонии, Латвии, Литвы и Польши (а затем и Румынии) о ра­зоружении.

Комментируя это предложение, представитель Мини­стерства обороны Эстонии полковник Терванд заявил лат­вийским представителям, что «переговоры следует вести, чтобы не давать России возможности распространять про­паганду о том, что прибалтийские государства не желают вести переговоры по вопросам разоружения и что они пре­следуют империалистические цели». В то же время на со­стоявшихся в Таллине (в августе) и в Варшаве (в сентябре) совещаниях военных представителей Финляндии, Эсто­нии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии было решено: со­ветские предложения «заранее следует признать неприем­лемыми». Это решение было утверждено на конференции этих стран в Таллине 8—9 октября 1922 года.