Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

И хотя советско-эстонский договор не посягал на суве­ренитет страны, К.Н. Никитин так характеризовал реакцию верхов Эстонии: «Правящая буржуазная эстонская вер­хушка, промышленная буржуазия заключали пакт о взаи­мопомощи с большим недоверием и неохотой. В приходе Красной Армии видели подрыв своего господства, видели начало своего конца». Особенно негативной была реакция эстонских военных. «В правительстве при обсуждении во­проса о заключении эстонско-советского пакта выступали ярыми противниками заключения этого пакта генерал Лайдонер и бывший премьер-министр Энпалу... Эстон­ское высшее офицерство настроено было все время про­тив СССР, шло всецело за Лайдонером и не сочувствова­ло пакту. В особенности враждебно настроен кайцелит» (то есть охранные

отряды)».

В то же время политический выход Германии из Эсто­нии и выезд десятков тысяч немцев из страны вызвали искреннюю позитивную реакцию в широких народных массах. Как отмечал К.Н. Никитин, «эстонцы выражают чувство удовлетворения по поводу отъезда немцев из Эс­тонии. Свое удовлетворение их отъездом они обосновы­вают тем, что немцы всегда в Прибалтике вели себя как завоеватели и поработители. Вместе с экономическим уг­нетением они несли с собой и национальное угнетение, они стремились уничтожить национальную культуру и т.п. ...Фашизм, который упорно прививали немцы в Эсто­нии и который был по нутру правящей эстонской буржуа­зии, взятый вместе с воспоминаниями о немцах как заво­евателях, родил в эстонских широких кругах чувство нена­висти. Хозяйничанье немцев и их заносчивость по отношению к эстонскому населению, угроза полным пора­бощением, если придет Гитлер, еще больше разжигали у эстонцев чувство ненависти к немцам».

Уход Германии породил в Эстонии надежды на переме­ны в стране. В рабочем классе усиливались антикапитали­стические настроения. К.Н. Никитин записывал в своем дневнике, что в советско-эстонском договоре «рабочие круги, крестьянство и интеллигенция видели... предпо­сылку и удобный момент для борьбы с реакционным пра­вительством за свои права. Эстонско-советский пакт и вступление советских войск на территорию Эстонии рас­ценили по аналогии с Западной Белоруссией и Украиной. Отсюда различного рода делегации рабочих союзов: тек­стильщиков, деревообделочников и т.д. с просьбами о смычке с советскими профсоюзами, с жалобами на при­теснение профсоюзов эстонским правительством, с жало­бами на аресты и усиление режима Пятса — Лайдонера». 9 октября Союз текстильщиков Эстонии направил привет­ствие Советскому Союзу.

Вскоре после подписания договора с Эстонией, 2 ок­тября, в Москве начались советско-латвийские перегово­ры. Во встрече с латвийской делегацией принял участие И.В. Сталин. По словам латвийского министра иностран­ных дел В. Мунтерса, И.В. Сталин заявил: «Прошло два­дцать лет; мы окрепли, и вы окрепли. Мы хотим с вами по­говорить об аэродромах и обороне. Мы не навязываем вам нашу Конституцию, органы управления, министерст­ва, внешнюю политику, финансовую политику или эконо­мическую систему. Наши требования диктуются войной между Германией, Францией и Великобританией. Если мы договоримся, появятся очень благоприятные условия для коммерческих договоров. Австрия, Чехословакия и Польша как государства уже исчезли с карты. Другие тоже могут исчезнуть. Договоры, заключенные в 1920 году, не могут существовать вечно». Как и в ходе советско-эстон- ских переговоров, СССР требовал размещения своих Во­оруженных Сил на территории Латвии. Мунтерс добился сокращения советских войск с 40 до 30 тысяч.

Как вспоминал Мунтерс, Сталин «показал удивившие нас познания в военной области и свое искусство опери­ровать цифрами». Так, Сталин заметил, что «через Ирбен- тский пролив легко могут пройти 1500-тонные подводные лодки и обстрелять Ригу из четырехдюймовых орудий», и еще сказал: «Батареи у пролива должны находиться под одним командованием, иначе не смогут действовать... Аэродромов требуется четыре: в Лиепае, Вентспилсе, у Ирбентского пролива и на литовской границе. Вам нечего бояться. Содержите 100 000 человек. Ваши стрелки хоро­ши, а ваша армия лучше, чем эстонская».

Договор с Латвией предусматривал введение в эту прибалтийскую республику 25 тысяч солдат. В соответст­вии с советско-латвийским договором о взаимной помо­щи, подписанным 5 октября, Латвия предоставила СССР право создать военно-морские базы в Лиепае

и Вентспил- се, базу береговой артиллерии между Вентспилсом и Пит- рагсом, а также несколько аэродромов. 10 октября прави­тельство Латвии утвердило этот договор на своем заседа­нии. Несколько позже было заключено и советско- латвийское торговое соглашение.

3 октября 1939 года в Москве начались переговоры с министром иностранных дел Литвы Ю. Урбшисом, в кото­рых также принял участие И.В. Сталин, а 10 октября был подписан литовско-советский договор о взаимной помо­щи. СССР получил право разместить гарнизоны Красной Армии в городах Вилейке, Алитус, Приенай и «пользовать­ся восемью посадочными площадками для авиации». В Литву был введен 20-тысячный контингент советских войск. В соответствии с договором СССР передал Литве город Вильнюс (Вильно) и Вильнюсскую (Виленскую) об­ласть, занятую Красной Армией после вступления на тер­риторию Польши.

Это было очередным поворотом в сложной судьбе древнего города и прилегающей к нему местности. Пре­тензии Польши на Виленский край обусловливались пре­обладанием здесь польского населения. Требования Лит­вы обосновывались не столько наличием там литовцев (около одного процента населения Вильнюса), сколько исторической ролью Вильнюса как первой столицы лито­вского государства. Крах Польши создал благоприятные возможности для решения спора в пользу Литвы.

Законность трех договоров, заключенных в Москве с 28 сентября по 10 октября, не подвергалась сомнению. В своем выступлении по радио 12 октября президент Ульма­нис дал высокую оценку подписанному договору. Он ска­зал: «Следует подчеркнуть, что пакт, как это обычно свой­ственно пактам Советского Союза, отличается своей яс­ностью, определенностью и обязательством соблюдения интересов второй стороны, является действительно вза­имным. Этот пакт дает нам гарантию устранения опасно­сти войны или даже ее предотвращения. Пакт увеличивает также еще больше безопасность Советского Союза. То же самое относится к нашим соседям и на севере и на юге, к Эстонии и Литве».

Разумеется, договоры не были бы подписаны правите­льствами Эстонии, Латвии, Литвы, если бы они не знали, что Германия отказалась от своей гегемонии в Прибалти­ке. Но в реальной обстановке 1939 года альтернативой этим договорам могла стать лишь оккупация прибалтий­ских республик германскими войсками. Реальность по­добного исхода была подтверждена событиями 1941 года.

В то же время заявления о том, что после подписания советско-германского договора о ненападении и догово­ров с Эстонией, Латвией и Литвой Прибалтика преврати­лась в советский протекторат, искажают правду. Как бы ни усиливались возможности для давления у державы, имеющей военные базы на территории другой страны, это не означает установления протектората над ней. Ни­кто ныне не объявляет Японию, Испанию, Англию, Ита­лию, Турцию и другие страны, где имеются базы США, американскими протекторатами. Авторы утверждений об установлении советского протектората над Прибалтикой на основе советско-германского договора и трех догово­ров осени 1939 года проявляют подобное же упрощенное мышление. Содержание же договоров, заключенных осе­нью 1939 года СССР с Эстонией, Латвией, Литвой, исчер­пывалось созданием военных баз на территории трех республик и взаимными обязательствами о помощи в случае нападения.

Вскоре после ратификации договоров Советский Союз и страны Прибалтики приступили к их реализации. 18—19 октября советские войска в составе 21 347 человек, 78 орудий, 283 танков, 255 самолетов вошли на территорию Эстонии.

Комментируя ввод советских войск в Прибалтику в своей беседе с руководителем Коминтерна Георгием Ди­митровым 25 октября, Сталин говорил: «Мы думаем, что в пактах о взаимопомощи (Эстония, Латвия и Литва) мы на­шли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран. Но для этого нам надо выдержать — строго соблюдать их внутренний ре­жим и самостоятельность. Мы не будем добиваться их со­ветизации. Придет время, когда они сами это сделают».