Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Емельянов Ю. В.

Как и повсюду в оккупированной гитлеровцами Европе, значительная часть населения Прибалтики была посажена на полуголодный паек. С конца 1941 года здесь была вве­дена карточная система. В «Истории Эстонской ССР» го­ворилось: «По своей калорийности паек, выдаваемый по карточкам, лишь на одну треть удовлетворял нормальную потребность человека в пище. В конце 1942 года и без того более чем скудные нормы выдачи продуктов питания были еще более снижены. Теперь рабочему полагалось на день 243 грамма хлеба, 19 граммов жиров, 5 граммов са­хара и 100 граммов соленой рыбы. Но и эти нормы снаб­жения часто нарушались. Некоторые из продуктов пита­ния, указанных в продовольственных карточках, местное население не получало неделями.

В это же время служа­щие немецкой национальности получали в Эстонии по 6 кг хлеба, по 800 граммов мяса, по 180 граммов жиров в не­делю. А если в их семьях имелись дети, то, помимо основ­ного пайка, им выдавали еще яйца, молоко, масло, муку, шоколад, мармелад и т. д.».

Местное же население всех прибалтийских республик не обеспечивалось продуктами даже по скудным нормам продовольственных карточек. В «Истории Латвийской ССР» говорилось: «Мясо, жиры и сахар заменялись «эрза­цами», а то и совсем не выдавались. На рынках продажа сельскохозяйственных продуктов была запрещена. Кре­стьяне сбывали продукты нелегально по высоким спекуля­тивным ценам».

Между тем труд рабочих оплачивался так низко, что по­лучаемой ими заработной платы не хватало даже на то, чтобы выкупить скудный продовольственный паек семьи. По подсчетам Е. Греска, в 1942 году среднемесячная но­минальная заработная плата рабочих-мужчин в Литве со­ставляла 82 рейхсмарки, рабочих-женщин — 54 рейх­смарки, а в среднем всех рабочих — 73 рейхсмарки. В крупнейших отраслях промышленности Литвы — в пище­вой и текстильно-трикотажной, — в которых была занята почти половина всех промышленных рабочих, среднеме­сячная зарплата рабочих в том же году составляла около 50 рейхсмарок. Реальная заработная плата рабочих и мелких служащих была еще меньшей. Главными причина­ми явились низкая номинальная заработная плата, разные налоги и платежи, а главное, то обстоятельство, что тру­дящиеся по официально установленным ценам могли приобрести только незначительную часть необходимых для жизни продуктов питания и промышленных товаров народного потребления. Для удовлетворения самых на­сущных потребностей в годы оккупации требовалось из­расходовать в среднем около 400 рейхсмарок в месяц».

Е. Греска писал: «Установленные по карточкам нормы продовольственных продуктов были очень низки. Однако городские трудящиеся почти никогда и этих норм полно­стью не получали. Из нормируемых продуктов питания на­селение могло получить около 1 /2—1/3 необходимого для жизни и поддержания трудоспособности количества кало­рий. К тому же выделявшиеся местному населению пред­меты потребления, особенно продукты питания, были низ­кого качества». «Ненормируемыми продуктами, — отме­чал Е. Греска, — рыбой, овощами, фруктами и др. — покрыть недостающее количество калорий было также не­возможно, поскольку, во-первых, этих продуктов в прода­же по официальным ценами было очень мало, а во-вто­рых, их цены на черном рынке для трудящихся были недо­ступными».

Как отмечалось в «Истории Эстонской ССР», «затраты средней эстонской семьи на выкуп продуктов по карточ­кам, на баню и прочие необходимые расходы составляли в месяц 120,8 оккупационной марки, а средний месячный заработок главы семьи равнялся всего 32,5 марки». Поло­жение горожан ухудшилось также из-за резкого увеличе­ния квартплаты. Специальным распоряжением от 11 сен­тября 1941 года оккупационные власти отменили установ­ленный Советским правительством в 1940 году порядок внесения квартплаты и ее увеличили на 200% по сравне­нию с 1940 годом.

Резко ухудшилось и обеспечение рядовых жителей Прибалтики непродовольственными продуктами. Как от­мечал Е. Греска, «приобрести промышленные товары, особенно ценные (как костюм, пальто, кожаная обувь и т.д.), трудящиеся республики (Литовской) практически не имели возможности, так как таких товаров в продаже было очень мало, а главное,

для их покупки требовалось иметь большое количество так называемых «пунктов» (т.е. свое­образное разрешение на покупку определенных товаров) или ордера, которых они почти совсем не получали».

«Купить в магазине одежду или обувь было практически невозможно, — отмечалось в «Истории Эстонской ССР». — Чтобы приобрести что-либо, надо было не только иметь деньги, но и предъявить выдаваемые оккупантами талоны с «пунктами». Для получения брюк, например, надо было выложить 28 «пунктов». А выдано было в 1942 году на каждого гражданина в среднем всего лишь по 3 «пункта», что давало право на приобретение одного носо­вого платка. Из обуви продавались только башмаки с де­ревянной подошвой... В 1943 году по всей Эстонии насе­лению было продано всего 146 сковородок, 27 тазов, 947 ведер, 398 кухонных ножей, несколько других кухонных предметов домашнего обихода и один будильник. Чтобы приобрести такую вещь, покупателю надо было предста­вить заявку, изложенную на полученном за плату специа­льном бланке, закупочную книжку и справку из полиции на право проживания в данной местности».

Как писал Е.Б. Греска, «скудное обеспечение самыми необходимыми жизненными средствами, низкая заработ­ная плата, а также высокие рыночные цены заставляли го­родское население, в первую очередь рабочих и мелких служащих, обменивать в деревнях или на черном рынке на продукты питания свою последнюю, ранее приобретен­ную мебель, одежду и другие вещи... Отдел питания и хо­зяйства «самоуправления» г. Вильнюса по этому поводу в начале 1943 г. писал: «Эти цены (т. е. спекулятивные. — Авт.)так высоки, что средний житель вынужден продавать свою мебель, одежду и т. д. Запасы мебели в некоторых бедняцких слоях так исчерпаны, что им голод смотрит в глаза... Здоровье и трудоспособность населения все бо­льше ставится под угрозу».

В первые же дни оккупации была отменена бесплат­ность медицинских услуг. Е. Греска писал: «За одни сутки пребывания в больнице нужно было платить 3,5 рейхсмар­ки и больше». К тому же «медицинское обслуживание и просвещение были очень ограниченны и дороги. В боль­ницах не хватало мест, не было в нужном количестве даже необходимых лекарств и других медицинских принадлеж­ностей».

Между тем массовое голодание приводило к росту за­болеваемости, широкому распространению заразных бо­лезней, резкому увеличению смертности среди населе­ния. Даже центральная газета Литовского бецирка «Атей- тис» признавала: «Смертность в нашем краю увеличивают не только заразные болезни. При ухудшившихся условиях питания организм человека становится менее устойчивым к любой болезни».

Трудовое законодательство советского времени, пре­дусматривавшее 8-часовой рабочий день, охрану труда на производстве, ежегодные оплачиваемые отпуска и другие социальные льготы, было отменено. 19 декабря 1941 года в Прибалтике была введена всеобщая трудовая повин­ность для всего населения от 15 до 60 лет. В Эстонии за­ставляли трудиться и подростков с 12-летнего возраста. За отказ зарегистрироваться следовало наказание — три месяца тюрьмы и штраф в 10ОО марок. За отказ явиться на место работы могли бросить в концлагерь или отправить на работу в Германию.

Суровые наказания были предусмотрены за нарушения трудовой дисциплины на рабочем месте. 20 февраля 1942 года была издана инструкция для служащих железных до­рог Эстонии: «Каждое нарушение служебной дисциплины со стороны служащего, принадлежащего к местной наци­ональности, в особенности неявка на работу, опоздание на службу, появление на службе в пьяном виде, невыпол­нение служебного приказа и т.д., отныне должно караться со всей строгостью: а) в первый раз 15 ударами палкой по обнаженному телу, б) в повторных случаях 20 ударами палкой по обнаженному телу».