Причуды наследственности

Бегоулова Татьяна

Антэй почувствовал сильное желание схватить Ниару за шкирку и хорошенько встряхнуть её, чтобы вытрясти из нее этот апломб и поучительную интонацию. Но вместо этого глубоко выдохнул и как можно спокойнее произнес:

— Я преподаватель, а не нянька. И вытирать сопли девицам не входит в мои обязанности. А если вы откажетесь дать мне заключение о состоянии Лимы, то я подниму вопрос о вашей квалификации. Насколько я могу судить, вы не обладаете магией целителя. И ваши способности вызывают у меня большие сомнения.

Кажется, его слова задели девушку сильнее, чем он рассчитывал. Её губы дрогнули, по лицу пробежала тень. Но Ниара быстро взяла

себя в руки:

— И что же я должна указать в заключении? Может, что Лима боится разрыва помолвки из-за неожиданно появившихся у нее магических способностей? Вы, может быть, не знаете, но некоторые зельевары по старинке считают недопустимым применение магии в своем ремесле. И именно этими переживаниями объясняется состояние Лимы, а не фобией, которую вы смогли где-то найти.

Антэй несколько секунд обдумывал услышанное. Возможно, недоучка и права. Разве поймешь, что у этих студенток в голове вместо мозгов.

— Уверен, что вы смогли её успокоить. Наверняка, сказали Лиме то, что говорят всегда в подобных случаях. Мол, если он тебя действительно любит, то для него магия не будет иметь значения. Я угадал?

Она опустила глаза под его насмешливым взглядом.

— Ну, примерно. Но разве это не так?

— Не так. Теперь, когда у Лимы открылись магические способности, она могла бы понять, что достойна большего. Я уже насмотрелся на то, к чему могут привести смешанные союзы. Дети рождаются с невообразимой наследственностью и последствия разгребать приходиться совершенно посторонним людям. Например, преподавателям Академии.

Ниара странно отреагировала на слова Антэя. Вскинула на него испуганный взгляд, уставилась в замешательстве.

— Ну а вы что теперь на меня так смотрите? Не собираюсь я писать на вас жалобы и кляузничать, оставьте это себе.

Она смешалась, зарделась.

— Я предупреждала вас, что обращение за помощью к целителю именно ваших студентов выглядит подозрительно…

— Мне тоже кое-что кажется подозрительным в вас. Но я предпочитаю разбираться лично, а не писать идиотские жалобы.

Антэй посчитал разговор оконченным и вышел из лечебницы, оставив Ниару в замешательстве. Его слова о наследственности и её странных способностях напугали. Он что-то узнал о ней? Но откуда? И что он собирается делать с этой информацией? Как он там сказал: «предпочитаю разбираться лично»?

На кафедре было пусто. Видимо, магистр Никос Лерони тоже наслаждается утренней прохладой вне стен корпуса. Антэй приступил к оформлению документов. Пусть и хотелось ему покончить с этим нудным занятием как можно быстрее, но привычка относиться к своим обязанностям внимательно и скрупулезно проявилась и тут. Пришлось подбирать слова и выражения, при написании письма родителям Лимы. А при оформлении документов Шелли пришлось придумать редкую аллергию на определенный вид метел, чтобы в следующем году не возникло подобных проблем. Ну а уж с родителями ведьма пусть сама объясняется, когда сочтет нужным.

Закончил Антэй с оформлением бумаг только к обеду. И тут на кафедре появился магистр Лерони. Увидев сидящего за своим столом Антэй, старик поспешно заговорил:

— Коллега, я невероятно рад, что не пришлось вас разыскивать по всей территории. Прибыл магистр Юлий Далецкий и жаждет поговорить с вами лично. В общем, он у себя в кабинете.

Магистр Далецкий был в плохом расположении духа. И Антэй прекрасно его понимал. Он бы тоже не обрадовался, если бы его выдернули

из отпуска. Обманчиво расслабленная поза магистра в глубоком кресле не ввела мага в заблуждение. Его крупные пальцы, унизанные перстнями, выбивали на подлокотниках заковыристую дробь. Несмотря на то, что магистр был гладко выбрит, а его густые волосы были безукоризненно уложены, у Антэя почему-то возникло ощущение, что глава кафедры собирался в спешке. Может, от того, что запонки на манжетах были не парными?

— Добрый день, господин магистр.

Далецкий кивнул магу, приглашая его присесть в одно из кресел для посетителей.

— Хотел бы я ответить вам тем же, господин Диантос, но, к сожалению, этот день добрым быть не может по определению. Что у вас с задолжниками?

Антэй протянул магистру папку с отчетами по практики Шелли и Лимы. Юлий пробежался по документом взглядом, задумчиво пробормотал: «Забавно, забавно». И отложил документы в сторону.

— А как обстоят дела с Риккардо Буэрдо? Что это за история с обмороком? Почему сегодня утром мне по магическому каналу пришлось беседовать с графом Буэрдо, который был вне себя от беспокойства за сына?

Голос магистра был тих и спокоен, но Антэй уже изучил повадки главы кафедры и понимал, что эта интонация не обещает ничего хорошего. Ну что ж, терять ему нечего…

— Я бы тоже хотел понять, господин магистр, почему мне поручили студента, об особенностях которого не уведомили официально? Вампир, который падает в глубокий обморок при виде капли крови, это знаете ли огромная редкость. Я не специализируюсь на темной магии, не имею никакого отношения к вампирам, и не изучал их особенности и привычки. Разумеется, я должен был проверить, на что именно и как реагирует студент, раз уж даже заключения целителя мне не предоставили. А его и не могли предоставить, потому что целителю Риккардо не показывали. Его отец не соизволил уведомить администрацию Академии о заболевании сына, а теперь хочет выставить меня виноватым из-за обморока? Да Риккардо весь год падал в эти обмороки на практике магистра Ушински.

Далецкий пожевал губами, покрутил на пальцах кольца, прежде чем ответил:

— Я понимаю ваше недоумение, господин Диантос. Но именно потому, что вы не изучали целенаправленно темную магию, я и закрепил за вами ведьму и вампира. Ну и Ажайскую за компанию. Я посчитал, что именно взгляд со стороны сможет что-то прояснить. И судя по отчетам, не ошибся. С девчонками вы быстро разобрались. Но вы понимаете, что нельзя к сыну графа Буэрдо относиться также как к простой ведьме и зельевару? Вы знаете кто такой граф Буэрдо? Он один из попечителей и спонсоров Академии. Именно благодаря его протекции в Академии открылся факультет вампирологии. А это, знаете, уже вопрос репутации нашего заведения. И если он сочтет себя оскорбленным, то боюсь, факультет просто-напросто закроют. Я уж не говорю, что граф чрезвычайно злопамятен и иметь такого врага я не хотел бы.

Антэй пожал плечами:

— В моих словах и действиях не было ничего, что могло бы оскорбить Риккардо.

— А это уже не нам с вами решать. Как бы то ни было, граф здесь. Он решил лично удостовериться что с сыном все в порядке. Ну и разумеется, поговорить с вами. И я убедительно вас прошу, господин Диантос, будьте предельно вежливы и почтительны. Если граф озлобится на вас, это плохо закончится, уверяю.

Словно в подтверждение слов магистра дверь кабинета раскрылась и молоденький секретарь, испуганно улыбаясь, доложил: