Приглашение в ад
Шрифт:
Важно, что мы извлекаем из этой гибели. Звание политика дает право распоряжаться судьбами народов. Иначе
— какой же ты политик? Да, видимо, сегодня придется заплатить немалую цену за тайну. Что ж, варварство
нацистов можно с толком использовать. Узнав о нем, соотечественники пойдут на любые жертвы в войне. Это
укрепит дух и силу нации…
Уинстон остановился, нажал кнопку. На пороге возник помощник.
— Генерала, — коротко бросил Черчилль.
Вошел главный
— Слушаю, сэр.
— Генерал, — резко, словно преодолевая чье-то сопротивление, сказал Черчилль, — в двадцать ноль-
ноль состоится налет эскадрилий Геринга на Ковентри. Предупредите пожарные части и подразделения по
созданию ложных пожаров. Прошу вас лично позаботиться о полной секретности этих распоряжений. Что
касается остального… объявить обычную воздушную тревогу, и ничего больше. Вам все понятно, генерал?
— Надеюсь, все, сэр.
— Тогда поторопитесь, дорогой Хастингс.
“Итак, — размышлял Фред, — Геринг задумал смести с лица земли Ковентри. Черчилль санкционировал
это убийство. А я при сем присутствовал. Что ж, спасая “Ультра”, Уинстон действует в наших интересах. Он,
возможно, и прав. Но, боже мой, какое счастье, что не я принимаю подобное решение!..”
— Победа — жадное существо, мистер Саммербэг, — с подчеркнутой горечью сказал Черчилль. — Она
поднимается на трупах и крови. Увы, ее не накормить жалостливыми вздохами…
Он как бы оправдывался перед Фредом.
— Тодо модо, — сказал Фред.
— Что? — не понял Черчилль.
— Любым способом. Девиз ордена иезуитов, — пояснил Фред.
Уинстон прошелся по комнате. Вдруг Фреду показалось, Что в нем что-то изменилось. Поначалу Фред не
мог понять, в чем дело. Черчилль обернулся из угла спальни, сказал непривычно тихо:
— Представляете, Саммербэг, что произойдет, если мои избиратели когда-нибудь узнают истину о
сегодняшнем событии?..
Уинстон направился к двери, и Фред понял, что изменилось: премьер шел тяжелой, шаркающей походкой
глубокого уставшего от жизни старика…
С той минуты, как Ян увидел специальный бланк “Ультра” с приказом Геринга, он буквально не мог найти
3 себе места. Работа валилась из рук. Не удавалось сосредоточиться. Ян бесцельно бродил по помещениям
резиденции в Блечли. Несколько раз заходил к Фреду. Тот все не возвращался.
Что мог Ян предпринять? Связи с Ковентри у него не было. Но даже имей он связь, едва ли бы он ею
воспользовался. Это граничило с нарушением присяги, с разглашением военной тайны. Она цепко держала Яна
своими незримыми щупальцами.
Яну хотелось
должен был покидать Блечли. Ян вернулся в свой маленький кабинет. Сел за стол, вынул чистый лист бумаги,
стал бездумно рисовать самолетики.
За этим занятием его и нашел вернувшийся Фред. Сочувственно похлопал Яна по плечу, присел на
единственный стул. Ян невольно скосил глаза на наручные часы. Стрелки показывали без четверти восемь.
— Что там… если не секрет? — напрягся Ян.
Фред слегка пожал плечами, повторил сказанное им Черчиллю:
— Тодо модо. Любым способом…
И, помолчав, добавил:
— Крепитесь, друг. Может, еще все обойдется. У инков было изречение: все имеет свой конец. Вечна
только надежда…
Надежды жили на земле. Небо над ними сотрясалось от боя моторов. “Юнкерсы” волна за волной шли на
Ковентри. Миллионы англичан не знали, куда летят бомбардировщики. Но двое людей, сидевших в тесном
кабинете Яна, отлично понимали, что значит далекий гул в небе.
— Фред, — нарушил долгое молчание Ян, — вы никогда не думали о том, что добрых богов не бывает?
Вы научили меня молиться бронзовой богине. И я молился не реже вас. Но вот богиня потребовала
приношений. И мы с вами покорно кладем на ее алтарь все, что сегодня у нас есть. Все, чем мы располагаем. И,
может быть, даже больше… Вас это не пугает?
Фред поднялся со стула, сделал несколько шагов взад-вдеред. Остановился перед сидящим Яном.
Посмотрел на самолетики, которыми Ян испещрил лист бумаги.
— Мы такие маленькие, Ян. Мы не можем жить без богов. Сначала мы их придумываем. Потом им
молимся. Дозже пресмыкаемся перед ними. И, наконец, приносим дары.
— А если мы их свергаем? — прищурился Ян.
— Только для того, чтобы возвести на пьедестал новых…
Это было похоже на горькое признание. “И тоже благодаря бронзовой богине”, — усмехнулся про себя
Ян. Он внезапно осознал, как редко люди, работающие в разведке, позволяют себе откровенничать. Ян знал, что
никогда, ни при каких обстоятельствах Фреда не продаст. А Фред? Этого Ян предрекать не взялся бы. Но что-то
их порой взаимно влекло, нередко они понимали друг друга — и это уже являлось удачей.
Между тем, все, что творилось в Ковентри, намного превосходило человеческие представления об аде.
Тысячи и тысячи бомб — фугасных, зажигательных, мин замедленного действия, спускаемых на парашютах, —
словно дьявольский дождь, падали на город. Все вокруг грохотало, полыхало, рушилось. Раскалывались