Приговоренный к изгнанию
Шрифт:
– Пока не надо, – возразил Нокс. – Не будем лишний раз тревожить пустыню. Если уж совсем невмоготу станет – я скажу.
– Эй, глядите! Как по заказу! – радостно воскликнул Бруно, указывая рукой немного правее – туда, где на солнце виднелся блеск далекого озера.
Рик придержал коня, с тревогой взглянул, куда указывал Бруно. Джабир тоже остановился – и весь отряд послушно прекратил движение.
– Второе солнце слепит, не пойму никак, – пожаловался Джабиру Рик, пытаясь раскрытой ладонью защитить глаза от яростного света. – Движется или нет?..
– Что движется?.. – растерянно спросил
– Лицо Шадра всегда сухое, – пояснил Джабир, с прищуром разглядывая блестящую гладь. – Вода здесь только глубоко под землей и в колодцах. Поэтому когда ты видишь открытую воду... Туда точно не надо ехать. Альтарган, оно вроде не приближается, да и мы пока на хребте, – сказал он, наконец.
Рик кивнул.
– Так, на всякий случай: давайте – ка все повнимательней, мы с Джабиром едем впереди, Нокс замыкающий, а все остальные следят, чтобы...
В песке, под ногами коня Нокса, вдруг блеснула смоляно-черная лента. Рысак испуганно рванулся – и взвился на дыбы, удержанный твердой рукой рыцаря.
– Стоять! – прикрикнул он, а змея, похожая на тугую девичью косу, уже юркнула из-под него в сторону Бруно. Лошадь под ним нервно всхрапнула и шарахнулась в сторону.
– Назад! – прозвенел обеспокоенный голос Рика, но молодая кобыла уже увязла передними ногами до самых колен. С жалобным ржанием испуганное животное забилось в ловушке, погружаясь в зыбь уже всеми четырьмя ногами.
– Куда ломанулась-то, дура!!! – выругался Бруно, пытаясь повернуть ее в сторону, надеясь, что там под ее ногами нащупается твердь. Но кобыла не слушалась и только сильнее билась, увязая все глубже.
Неприятная, но ничуть не опасная ситуация, если бы не серебристое зеркало мнимой воды, блестевшее неподалеку...
– Нокс, Джабир, всех вывести на середину хребта! И чтобы не дергался никто! – приказал Рик. – Бруно, крепче держись!.. Светящийся зеленый луч ударил в зыбь, обвиваясь лозой природной клетки вокруг попавшего в беду животного. По желтой глади пошла рябь, будто по воде от сильного ветра. Рик ударил вглубь песка обморожением, делая упор для лошадиных копыт, и потянул сеть на себя. Лошадь заржала еще сильней, замотала головой.
И только сейчас Бруно увидел, что навстречу ему стремительно мчится серебристый отблеск.
Рик тянул кобылу обратно на хребет, и, наконец, задние копыта коснулись твердого места. А по песку, как парусная лодка по морю, мчалось небольшое озеро, круглое и гладкое, по берегам которого шелестели высокие кустики сочной травы – манящая, свежая, обещающая прохладу красота.
Еще одно мгновение – и Бруно, наконец, оказался в безопасности. А следом за ним в край хребта ударилось озеро – и разверзлось серебряным жерлом, выжирая весь участок, где только что барахталась опутанная магической сетью лошадь. Глубокая конусообразная воронка вращалась, посвистывая и раскрываясь все сильней. Она пускалась все глубже и глубже, как бездонный колодец. И вдруг мгновенно сомкнулась, вновь превращаясь в безобидное озерцо с прекрасной зеленью на берегах.
Все, как один, шумно перевели дух.
– Ну что, теперь спешиваемся, – сказал Рик. – Можно поесть, попить...
– Еще скажи – искупаться, – фыркнул Бруно.
– Да нет, я серьезно. Когда «ведьмино зеркальце» так близко, лучше переждать, –
– А я, дурень, думал раньше, что страшней Нижнего мира нет ничего, – пробубнил Клыкастый, опасливо слезая с коня.
Берта, успокаивающе поглаживая свою лошадь, тем временем задумчиво разглядывала озеро.
– Красивая ловушка, – проговорила она.
– Есть легенда о прекрасной деве пустыни, которая полюбила храброго воина, – проговорил Джабир. – Она была духом, а он – человеком из благородного рода. Все сородичи прокляли того воина, и решили убить его. И напали они на брата своего средь бела дня, разрубили на множество частей его тело и бросили в песок. Дева так рыдала над ними, что вокруг каждой частицы появилось малое озеро. Желая отмщения, она наложила на эти озера заклятье, чтобы нашли и покарали они проклятых убийц. С тех пор блуждают по Шадру озера в поисках предателей. И когда они поглотят последнего убийцу, тогда соберутся все озера в центре великой пустыни, и сольются в единое море. Выйдет из моря воин целый и невредимый, и встретит его на берегу дева пустыни и уведет навсегда в свои чертоги...
Нокс долгим, задумчивым взглядом уставился на Джабира.
– Я такой легенды не слышал, – проговорил он.
Джабир фыркнул.
– Что вообще ты мог слышать, рыцарь? Ты приходил в Шадр, как враг, а врагам песен не поют, историй не сказывают и сердца не открывают.
Глава 18. Когда застилает глаза саробан. Часть 1
«Ведьмино зеркальце» около часа находилось в покое, словно всегда здесь и было, а потом медленно начало двигаться вдоль хребта, понемногу сдвигаясь все севернее.
Час на солнцепеке, без движения, в плену унылого однообразного пейзажа постепенно вытравил из людей всю нервозность. Вернее, она, конечно, оставалась — но где-то там, за поволокой дремотного состояния. Нокс давно снял доспехи, как и все остальные, оставшись только в тонкой исподней рубахе и штанах. А вот Берту, напротив, Рик заставил одеться, и теперь ее руки и плечи от ожогов защищала нежная белая ткань сорочки. Сидели на скрученных плащах, опираясь друг на друга. Джабир, уныло напевая что-то себе под нос, накручивал всем головные уборы из отрезов хлопковой ткани, специально для этого купленных. Ослепительное небо сливалось с раскаленным песком, ветер рисовал новые волны на ближайшем бархане и обжигал лица. Вода в мехах тоже стала горячей. Хотелось прохлады, свежего ветра, а на небе тем временем все ярче разгоралось третье солнце.
– Я будто сплю наяву, — признался Бруно, наблюдая, как один из зверьков с кисточкой на хвосте любопытно рассматривал людей, усевшись в двух шагах от них столбиком.
– Первые пару дней обычно тяжело, потом как-то сразу легче становится, – попытался приободрить друга Рик. – Шадриане говорят, что это из-за лишней влаги в теле. Потом, когда привыкаешь, уже и не потеешь почти, и пить, как лошадь, уже не хочется.
– Прости, я забыла: и сколько нам так ехать? – спросила Берта, прикрывая лицо от солнечного света раскрытой ладонью.