Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
«Личный сорт опохмелочного средства для Эла найден. Правда, голова от неё у него болит не меньше».
– Что ты несёшь? Она была вчера на… – мгновенно вышедший из своего синдрома, Элайджа осёкся, и, оглядев полосу «Политика», сцепил зубы. На пол полосы красовалась улыбающаяся Катерина, стоящая рядом со Стемптоном, дальше шёл убористый текст, описывающий аморальность и лицемерие невесты будущего конгрессмена.
– Это архив, Эл. Посмотри сегодняшнюю.
– Где?
Тут фото изображало уж их с Катериной в эпический момент поцелуя. Статья называлась «Мир без границ». Сначала Элайджа ничего не понял – похмельный синдром давал о себе знать, а потом до него
– Эл, тебе нужно договариваться с ними, а не кромсать в паштет, – оценил выражение лица брата младший Майклсон.
– Есть серьёзные издания, а не только это?.. – отбросив бумажный листок, словно кусок тухлятины, понял его Элайджа.
– Разумеется. Стемптон не булками торгует, а вся информация, – Кол пожал плечами, – имеет под собой основания. Плюс этот клуб извращенцев действительно тряхнули, и, хотя, Катерины сейчас там нет, но она же была в его истории. Такое никто не пропустит.
– Ясно! – Не сдержавшись рявкнул Элайджа, и вдруг его осенило: – Бл*дь, она думает, что это я проплатил…
– Сомневается. – Уточнил Кол. – Я сказал Елене, что это не наш интерес. Она поверила.
– Да нет, не сомневается. – Сорвав несчастную запонку и сжав её в пальцах, старший брат пнул кофейник. – Я ей это подтвердил. Кретин.
Теперь уже пришла очередь Кола поднимать с пола челюсть.
– Зачем?!
– Случайно вышло, – взяв себя в руки, Элайджа начал мерять шагами комнату. – Кстати, как ты сумел за утро собрать столько всего? Да и вообще, что так переживаешь?
Логичный вопрос – до этого в добросердечии по отношению к Катерине Кол замечен не был. Скорее прямо наоборот – искренне радовался, когда катавасия со свиданиями прекратилась.
– За вечер и утро. Сочетание моего сильного личного интереса и связей Клауса в творческой среде дало плоды. – Не стал скрывать Кол, поднимаясь с места. – Все телефоны в ежедневнике, я на переговоры…
– Иди. Стоп. А откуда ты знал, что я стану ей помогать? – засунув руки в карманы, старший Майклсон пристально уставился на брата. – Учитывая, что меня послали, это странно…
– Пьяные откровения. Мужик, который не решается трахнуть ту, которую хочет, потому что она в этот момент кормит мыша… – Кол усмехнулся. – В таких случаях отдают почку, если она подходит. Ну, или бросаются грудью на амбразуру…
(два дня спустя)
Весь следующий день Кетрин старалась думать о чём угодно, лишь бы не о том, что будет дальше. Разговор с сестрой, долгие убеждения той уехать на время, заверения в своём прекрасном самочувствии, обещания явиться в Мистик Фоллз к Рождеству и, наконец, долгожданный покой. Правда, в качестве залога Елена забрала на эти две недели Мартина, поэтому покой получился слишком уж полный. Хотя какой покой? Зная о роли Елены в её так и несостоявшемся разводе, Кет понимала и глубину пропасти, в которой очутилась, и собственную беспомощность перед бывшим мужем. Какие уж тут иллюзии о мести… Во сне разве что.
Растрёпанная и неприбранная Катерина бродила по квартире, бездумно переключала сериалы, которых никогда раньше не смотрела, затевала уборку и вникала в прочие домашние дела, до сегодняшнего дня её мало заботившие, пыталась заняться работой, планируя мероприятия для журнала на первый квартал следующего года и свёрстывая графики... Через какой-то промежуток времени, не дойдя до половины, бросала начатое, засыпала, где придётся, и так же внезапно просыпалась. И вновь по кругу. Но на второй день вместе с ночью, опустившейся на город, вернулось и беспокойство. Очнувшись от своего деятельного
Диким взглядом оглядев окружающий её развал из вещей, она почти подбежала к туалетному столику, дрожащими пальцами выгребла из шкатулок и бюваров украшения. Их было много – типично по-женски Кет любила драгоценности и наряды. Жемчужные ожерелья, нитки топазов и янтаря в волосы, браслеты и серьги из бериллов, рубиновые, хризолитовые парюры… Камни всех цветов и достоинств, оправленные в драгоценные металлы, мягко переливались на столике. Индийские бриллианты – безжизненные днём, сейчас, в темноте, разбрасывали самые яркие искры. Отец подарил их в честь поступления в Университет. Сколько было надежд… Гранаты – на праздник цветов. Только праздник ушёл и вернуться не собирался. Ей остался скандал в траур.
– А я хочу праздник, – злобно прошипела испуганной девушке в зеркале Кет. – Веселья хочу! Блеска! И плевать, всё верну!
Брюнетка приложила к шее одно колье, другое, полюбовалась своим отражением, примерила серьги и неожиданно успокоилась. Движения стали плавными, мысли чётко сформулированными…
Горячая ванна, высокая причёска, шёлковое тёмно-сиреневого оттенка платье в пол, длинные серьги из аметистов – Кетрин и впрямь одевалась, как на дорогой приём. Единственное, что осталось в наличии – красота, и продешевить с этим, а уж тем более растерять, она не хотела.
– Не получишь ты ничего, сукин сын, – не разбираясь смахнув со столика в гостиной всё что было, Кет устроилась в кресле, положив перед собой лист бумаги и вооружившись карандашом. – А если и получишь, то не один.
Дело оставалось за малым – найти среди бывших любовников того, который не постесняется её нынешней репутации и примет обратно в постель. Достаточно влиятельного, чтобы сплетни не успели коснуться Елены. Задумчиво поджав губы, Кет положила рядом с первым второй листок. Был ещё один вариант – те, кто был отвергнут по какой-то причине раньше. Он немного пугал – слишком уж она хорошо знала мужчин и их жажду потешить своё самолюбие и покуражится над ставшей зависимой до этого несговорчивой добычей, – но одновременно и выглядел легче реализуемым. Кто откажется трахнуть тело, которое было недоступно раньше? Никто. Что будет с ней дальше – главное, правильный, рациональный подход… Впрочем, совсем уж просто так даваться в руки Кет не собиралась, цену она себе знала и, если не играла раньше пылких спектаклей с признаниями, то не по причине отсутствия актёрских дарований, а потому что не считала нужным. Сейчас ситуация изменилась кардинально. Найдя в царящем в квартире хаосе и включив уже как два дня выключенный телефон, брюнетка положила его на край стола и принялась за составление списков.
– Я всё понимаю, но поймите и вы, – Джеффри Парле оставался подчёркнуто вежлив, как и его собеседник. – Если я стану ограничивать своих работников во всём, даже в таких мелочах, то журналистика станет не нужна в принципе. Мы и так стеснены рамками относительно ряда лиц, материалы о которых приходится согласовывать, если же это станет распространяться ещё и на остальных…
– Видите ли, репутация мисс Кетрин Пирс – не такая уж и мелочь. – Майклсон проговорил это почти весело. – Мы не хотели это обнародовать, но раз положение столь сложное, то сообщаю, что дама имеет иное официальное имя – миссис Катерина Майклсон, по совместительству моя супруга вот уже как семь лет. И она не может быть невестой мистера Стемптона, которого вам заказали, и уж тем более женщиной кхм… сомнительного поведения. Теперь вы понимаете, о чём я?