Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Не скажу, что не стоило, – он оглядел её с неясной улыбкой. – Прощай. Но помнить о тебе буду.
– Куда же ты денешься, – намекнула на плёнки она и рассмеялась, растопив раздражение, вызванное его поступком. – Прощай.
Выйдя из ресторана, женщина потуже затянула пояс пальто, улыбнувшись при мысли, что скоро это действие станет ей недоступно, и уже собралась пройти к автостоянке, когда рядом затормозил чёрный «Maserati» со знакомыми номерами.
– Садись в машину.
– Эл? – Решив не спорить, брюнетка опустилась на соседнее сиденье. Задавать вопросы на предмет
– Хороший обед? – поинтересовался Элайджа, когда они тронулись.
– Отличный, – ровно произнесла Кет, стараясь из-под ресниц оценить настроение мужа. Не понятное, что само по себе для неё было странно и немного опасно.
В молчании они миновали пару перекрёстков, брюнетка попыталась прокрутить в голове возможные расклады, как он очутился здесь. Следить за ней? Элайдже? Скорее время повернёт вспять, чем он унизится до такого. Либо случайность, и он не знает о встрече с Рейнолдсом… Но почему он тогда молчит? И эта командировка… Ещё раз взглянув в лицо мужа, девушка поняла, что с её стороны такая надежда чересчур благостная. Либо контролировались передвижения Джеймса и на автомате вышли на неё. Едва не зашипев – ну, как можно было так проколоться? – Кет сложила цепочку в единую схему. Голос звучал предельно искренне:
– Эл, я не спала с Рейнолдсом. Ты придумал то, чего нет. – Не увидев реакции, она уставилась в зеркало заднего вида и, дождавшись момента, когда он вынужден был бросить в него взгляд, повторила: – Правда.
– Конечно, правда, – согласился Элайджа. – Куда тебе такая банальность.
– Но...
– Сейчас просто помолчи, и c тобой всё будет о’кей.
Кет недоумённо моргнула. Как понимать это – с ней будет всё нормально? А может быть и не так? От пролетавших на бешеной скорости тёмных улиц за окном закружилась голова – автомобиль едва ли не пожирал шоссейное полотно, – к горлу подступила тошнота.
– Останови. – Ноль внимания. – Меня вырвет!
Ответом служил обращённый к ней профиль и чуть сошедшиеся брови – какой-то водитель справа явно не умел перестраиваться из ряда в ряд. Обед рванул вверх по пищеводу, но усилием воли Кет сумела отправить его обратно. Найдя в сумке бутылку с водой, отвинтила крышку.
– Это из-за Рейнолдса? – Она отпила глоток, полоская рот и в очередной раз сглатывая мерзкий привкус, подкативший к горлу. – Или Майкла? Или из-за бизнеса?
Будь девушка более уравновешена, то не допустила бы таких очевидных ошибок, вынудив мужа просто порычать на себя и этим хоть как-то разрядив. Но гормональная перестройка шла полным ходом, Кет не владела собой и лишь взвинчивала и без того стремившееся в бесконечность со знаком минус настроение Элайджи нелепыми вопросами.
В самом доме не было никого – ни Розы, уехавшей к детям по случаю пятницы, ни Кола – того последнее время она вообще не видела, – охрана у себя... Отступив от распахнутой двери, Кет с размаху села на диван. Зря – продемонстрировав страх и вину, она мгновенно пробудила в Элайдже целую кучу инстинктов. Его пальцы легли на затылок, сдёргивая
– Эл? – Она недоверчиво отстранилась. – Ты знаешь о моих… мм?..
– Да.
«Но отвращения не испытывает…»
С сердца спала тяжесть, и Катерина скользнула ему на колени, прижавшись спиной. Что предстоит жёсткий разговор о её жизни в течение последних полутора лет, было очевидно, но – после. И о ребёнке можно сказать завтра утром.
Элайджа отпустил волосы, они тяжелыми прядями упали на плечи, медленно, едва касаясь подушечками пальцев, провёл по груди, вызвав у неё чувственную дрожь, и, не торопясь, начал расстёгивать пуговицы лёгкой блузки.
– Теперь тебе хорошо?
Умиротворённо выдохнув: «Очень», Катерина дала снять с себя бюстгальтер, завела руки назад, обняла и, изогнувшись, неспешно поцеловала в губы, мысленно благословив совпадение их настроения – можно было подождать до завтра с объяснениями, почему с ней теперь нужно обращаться бережнее. Обернувшись, брюнетка посильнее сжала руки, подтолкнула мужчину спиной на диван.
– Ты попался, – сев сверху, Кет склонилась, расстёгивая рубашку – кончики длинных локонов защекотали его грудь – и, не давая поцеловать себя, показала кончик языка. – В капкан.
– Я знаю.
Рассмеявшись, Элайджа потянул с тонких плеч уже расстёгнутую блузку.
Но бережнее всё равно не получилось, и на следующее утро, открыв глаза, Катерина испытала лёгкое раскаяние, разглядывая разгромленную постель, куда они переместились, когда диван стал слишком узок. Подхватив с пола вторую подушку, положила её рядом с той, на которой только что покоилась её голова, расправила складки свитых в комки простыней... Однако чувствовала себя отлично: немного разбитой, но вряд ли возможно иначе, если всю ночь заниматься любовью, – и решила, что на таком маленьком сроке не страшно позволить себе уйти в отрыв. Но сказать нужно обязательно.
– Эл? – позвала брюнетка, услышав шум в ванной. Судя по свету за окном, уже день. Элайджа всегда вставал раньше, – она только отправлялась в спортзал, когда он уже уезжал, – но сегодня, видно, тоже проспал. Неудивительно. Катерина вновь потянулась на постели и прикрыла простыней след от зубов, оставшийся на правом полушарии груди. – Ты уже одет, – констатировала женщина, садясь на краешек постели. – Зря.
– Вряд ли. – Тыльной стороной руки погладив её щёку, он сдержанно и по-деловому резко произнёс: – Думаю, тебе понятно, что мы разводимся.
Прошло секунд двадцать в гробовой тишине. Кетрин сползла с постели и, не говоря ни слова, вышла. Хлопнула дверь.
Не Макнилл – переспрашивать не будет и по десять раз повторять не нужно. Майклсон обвёл взглядом свою ставшую пустой комнату. Единственной чуждой здесь вещью был роскошный, мягкий кошачий столик, и сейчас неудачливый предмет мебели ощутил всю силу его гнева. Но когда, вернувшись через десять минут, переодетая в джинсы и рубашку, со сколотыми в причёску волосами Кет присела в кресло, в комнате царил порядок, как в тот день, когда в жизни ещё не было ни её, ни этого дурацкого столика.