Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Да оставь ты меня в покое, лживый, ничтожный, подлый... – ещё несколько минут назад трепетавшая от счастья Кет сжала зубы, пытаясь вырваться.
– Не нужно. – Она вдруг перестала сопротивляться, тряпичной куклой повиснув на руках. Элайджа тоже замер, осторожно позвал: – Катерина?
– У меня кружится голова. – Кет сморгнула пляшущие перед глазами точки, силясь удержать угасающее сознание. Голос сник: – Кажется, обморок…
Открыла глаза Катерина быстро, но до этого, вглядываясь в неподвижное лицо, опухший от непролитых слез нос и безвольные губы, Элайджа пережил всю
– М-мы р-разводимся.
– Ты в порядке?
– В полном. – Она запахнула полы халата и поджала под себя ноги. Заправила за уши пышные кудри, став похожей на девочку юниорку. – Вернувшийся из командировки муж, трахающий всё, что движется, по нашим реалиям ведь нормально…
– Не груби, пожалуйста, и это не так. – Опустившись на корточки, он поймал неприязненный, испепеляющий взгляд. – Катерина, поверь, мой лимит ошибок исчерпан.
– Ну да. А потом этот лимит отодвинется ещё на парочку шлюх, – глухо и устало обронила брюнетка, отворачиваясь и кладя голову на подлокотник дивана. – И так далее… Нет. Я не могу. – Мерно тикали часы. Как надоел этот звук одиночества последних недель... – Веришь ты или нет, но ты не Стемптон, и с тобой я так не смогу.
Болезненность реакции Майклсона смутила, он не ожидал, что Кет воспримет так тяжело. А с другой стороны – почему нет? Сам бы точно не удовлетворился сообщением, что это ерунда. Почему же отказывает Катерине?
– Ты мне поверишь, если…
– Да какая теперь разница, – прервала она, сморщив лоб. Кетрин и так ему верила – ну какой ещё мужчина честно и сразу ответит на вопрос, когда нет ни одного доказательства и лишь смутная, интуитивная догадка? Верила абсолютно, но верить не хотелось. – Я, оказывается, очень ревнива. – Она не имела в виду то, что сказала, просто сорвалось с губ: – Это сумасшествие, оно засасывает в себя, так же, как убийство…
– Ты убивала?
– Почти… – Потухшие карие глаза поднялись на Элайджу. – Это было долго. А может уже мёртв…
– Этого ты боишься? – Майклсон вновь развернул её лицо за подбородок к себе, сжал ставшие ледяными кисти рук. Такая хрупкая девушка, чудесная и тонкая, словно экзотический цветок. – Что я узнаю?
– Да. – Голос девушки стал безразличен, но чёрные глаза, уже высмотрев что-то важное, буравили её взглядом, не разрешая промолчать. – Ты никогда не сможешь относиться ко мне как сейчас, а я очень хочу, чтобы у нас осталось…
«Чтобы меня так ценили». Но Кетрин этого не сказала – не собиралась быть в его глазах жалкой и несчастненькой, ограничившись лишь:
– Так.
Снова дрожь в пальцах. И шестым чувством Элайджа уловил, что сейчас ей не нужна ни его мягкость, ни ласка. Иногда, чтобы человек не испугался, доверившись простоте маски, требуется спокойствие. Которого у него не было.
– Прости. – Он отпустил её руки, поднялся, прошёлся по комнате.
Кетрин зажмурилась, сползая
Элайджа не заметил, его сознание полностью заполонили вопросы самому себе, уже в который раз набатом бьющие по мозгам: важно, что она когда-то натворила? Важно. Меняет ли это его отношение? Конечно, да. Они оба изменились за шесть лет. Но оставить её и отдать кому-то… Если бы Кет обернулась и увидела, как упрямо выпятился подбородок мужчины, то поняла бы, что решение принято навсегда и обжалованию не подлежит.
Очнувшись от мыслей, Элайджа предельно ровно произнёс:
– Подожди. Давай сделаем так: если ты узнаешь об измене, ты уйдёшь и оставишь меня без пенса в кармане и с букетом долгов, но забудь о разводе.
– Брачный контракт в виде гарантии?
– Да.
– Это по-твоему нормально: бояться сходить налево, потому что зависим от денег? – с горькой насмешкой поинтересовалась девушка.
– Думай, как тебе угодно. – Когда-то давно после гибели брата разучившийся демонстрировать чувства мужчина не умел сделать этого и сейчас. Достаточно было сказать, что любит её, обнять и подставить плечо. Он не сказал, не обнял, и ничем не помог, лишь скупо обронив: – Если видишь лучший вариант, чтобы ты могла спать спокойно, говори.
– За все грехи нужно платить? Высоконравственно-то как, – съязвила Кетрин. Их привычное соответствие – поплакать сейчас, зажатая и испуганная, она не могла. Слишком мало времени, чтобы отогреться. – Контракт сойдёт, но изменим пункт, – передёрнула точёными плечиками, – не больше двух недель друг без друга без экстремальных причин. Как бы ты ни злобничал и мы не ругались. И да, если бы я приняла первое предложение: почему ты не боишься, что я тебя разлюблю, найду подставную любовницу и оставлю банкротом?
Элайджа поднялся на ноги, непонятно разглядывая её снизу вверх. В следующее мгновение Кет взмыла в воздух и громко охнула от неожиданности, стиснутая так, что пришлось со стоном вдыхать.
– Не разлюбишь, – с железной убеждённостью объявил Элайджа, ставя её на диван перед собой.
Прикоснулся к тёплым губам. Но, сначала ответив на поцелуй, спустя пару секунд Катерина застыла, словно деревянная.
– Куда ты? – увидев, что мужчина направился к дверям, встрепенулась девушка, спрыгивая на пол.
– За кофе.
Стоя на кухне и глядя, как Элайджа неумело полощет опрокинутые ею в злости чашки и вытирает стойку, брюнетка раздумывала. Нет, поднимать тему Бернера не стоило. Она молча отобрала посуду, смолола, сделала таблетку и налила кофе. Протянула ему.
– Эл, я не хочу скандалить, – увидев кивок, Кет опустилась ему на колени. Девушка сделала глоток бодрящей жидкости, собираясь с мыслями. – Но почему так случилось? Я тебе чего-то недодала?
– Всё, что нужно у меня есть. – Не зная, как объяснить, Майклсон про себя улыбнулся иронии ситуации – лучшей любовницы, чем Катерина у него не было. Страстная, безо всяких табу, чувственная и умелая. Последнее означало немалый опыт, но это было уже неважно. – Но ты же знаешь, мужчина такое глупое животное – всегда ищет, где лучше.