Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Я не ошибся. – Встав из-за стола, Элайджа порылся в сумке, нашёл ключи от автомобиля. – Слушай, ты ведь приложил к этому руку?
– Только относительно Бернера и наркотиков, – коротко объяснил Кол. – Разговаривал с Хейнзом. Психотерапевт Кетрин.
– И как?
– Она нормальна, Бернер сумасшедший. Из-за неё в том числе. – Кол опустил веки, вспоминая. Уголок рта нервно дёрнулся вниз – если уж не отличающийся мягкосердечием Кол Майклсон не способен сдержать отвращения, то было очень неприятно. – Когда ломка, Кетрин – наркотик, а наркотик – Кетрин. Они слились в его мозгу.
– Она тут не при чём, – равнодушно сообщил
– Он имеет то, что имеет по своей вине? – напомнил свои же слова Кол.
– Да. Девочка не может сломать взрослого человека. – Элайджа устало потёр подбородок. – Сначала наркотик, потом Катерина.
– Дала его она.
– Я не о шприце… – медленно пояснил старший Майклсон. – Для Бернера наркотик – острые впечатления. Катерина – самое острое.
– А для тебя? – Если бы Элайджа не был так погружён в себя, он бы заметил огонёк интереса, вспыхнувший в глазах брата.
– Для меня она не впечатление.
– Как знаешь. – Кол резко отодвинул стул. – Ладно, пора работать. Ты ещё приедешь в офис?
– Вряд ли. – Элайджа оглядел кипу бумаг.
А тут уже Кол прочитал в лице брата прорвавшееся отчаяние. Напоследок хлопнув его по плечу, младший Майклсон вышел за дверь, натолкнувшись на вопросительный взгляд Эвелин.
– Покой только сниться, миссис Кендалл, – рассеянно кивнув, сообщил мужчина, на автомате выпил из ближайшей кружки: – А у Вас отличный кофе. Лучший из всех. – И, выхватив из кармана телефон, направился к своему кабинету, на ходу набирая номер.
Окинув недоумённым взглядом закрывшуюся дверь, миссис Кендалл пошла мыть чашку из-под выпитого Колом бананового сока.
Великобритания. Йорк. Ресторан «Little Italy»
– Ну вот и всё. – Передав папку, девушка переключила внимание на свою тарелку.
– Счастлива? – Её оглядели льдисто-синие глаза.
– Да. – Она наколола на вилку салат, задумчиво повертела её в руке и, ни с того ни с сего лучезарно улыбнувшись, отправила еду в рот. – Очень.
Наконец-то Кет передала последнюю папку по команде Майкла и теперь и вправду чувствовала себя вольной птицей. Долги нужно отдавать, с Рейнолдсом она расплатилась, а что касается всего остального в их отношениях… Катерина не испытывала иллюзий по поводу любви Джеймса – если дело будет касаться его репутации, то подвинется эта любовь так быстро, что и глазом моргнуть не успеешь, – но теперь он был точно на таком же крючке, как и она сама. Квиты.
– Плёнки ты мне не отдашь? – утвердительно поинтересовался сенатор.
– Разумеется, нет, – она приподняла тонкие брови, демонстрируя насмешливое удивление заданному вопросу.
– И даже не пытаешься сожалеть… – он покачал головой. – Ты неисправима, Кетрин.
– Но я обещаю, что никогда ими не воспользуюсь ни для каких целей, кроме как прикрыть эту историю с Бернером. Поэтому я твой друг.
– Даже если попросит твой муж?
– Элайджа никогда ни за какие деньги и возможности этого не попросит. – Секунду назад лучистый, радостный взгляд стал жёстким. – Именно поэтому он избегает политики и, если ты пытаешься таким образом его оскорбить…
– Не нужно злиться, просто захотелось подразнить. – Предыдущая реплика была явно неуместна, но про себя Джеймс отметил, насколько больно задевают бывшую любовницу любые намёки на нечистоплотность Майклсона. От родившейся, как ему порой казалось, прагматичной Кет такого он ожидал меньше всего и сейчас с трудом подавил
– Давай. – Поняв, что и сама чересчур вспылила, чокнувшись с ним своим стаканом вишневого сока, Кет проницательно улыбнулась. – За нашу дружбу, которая тебе однако не помешает попытаться получить плёнки в обход наших договорённостей.
– Ты рождена быть женой политика, моя дорогая, – рассмеявшись, констатировал Рейнолдс.
– Ты не прав, – она сказала это так чётко и уверенно, что Джеймс и вправду понял – не прав. Шпионившая против своего же жениха, потешавшаяся над семейными ценностями, твёрдой рукой доводившая человека до психиатрической больницы, Катерина на поверку оказалась сущей мечтательницей, верящей в принца, который её разыщет, отмоет и оставит при себе.
Вновь улыбнувшись и тем самым смягчив резкость своего заявления, девушка подхватила с салфетки ложку с вилкой, приступая к десерту. В повисшем, но довольно уютном молчании Рейнолдс прокручивал в памяти их отношения. И наконец, логически понял то, о чём догадывался интуитивно – Кет с таким удовольствием плескалась в грязном мире политики потому, что он никак не пересекался с тем, в котором она могла бы кого-то любить. Все её мужчины были заведомо проигравшими: бедняга Бернер наверняка не представлял, что на иерархической лестнице своей любовницы он стоит гораздо ниже кота, как ни издевайся, демонстрируя власть над ней. Впрочем, он сам недалеко ушёл от Бернера. Точнее, разные категории, но качественно – в одной луже, в отличие от обожаемого ею муженька. Даже самые сообразительные и циничные женщины слабы в коленках, сенатор прекрасно знал методы ведения бизнеса Майклсоном и сейчас испытывал раздражение от этого непонятного ему возведения президента «MsnLogistic.Inc» на трон.
– Спасибо за обед. – Кетрин промокнула губы салфеткой и, отложив приборы на тарелку, расписалась в чеке. – Давай прощаться?
– Разные лодки? – мужчина понимающе усмехнулся, поднимаясь с места.
– Разные, – согласилась Кетрин, разглядывая его в пол оборота.
Кивнув, Джеймс отставил стул. Но то ли вино ударило в голову, то ли мужское соперничество в бизнесе, невольно распространившееся и на женщину напротив, вместо рукопожатия он притянул её голову к себе и начал целовать. Кет замерла. Ей не было очень уж неприятно, скорее никак. Это был всего лишь чужой человек, чужие руки и губы, тёплые, чуть терпкие от вина, но бесконечно далёкие от тех родных, которые целовали ещё сегодня утром. Она внезапно вспомнила о ребёнке и резко оттолкнула мужчину, скомандовав:
– Оставь это.
Но по отсутствию ответа, спокойствию в лице и уверенности, которую она источала, Рейнолдс и сам всё понял. Эта женщина принадлежала другому мужчине и, как ни жаль это признавать раненому эго, но сенатор был слишком умён, чтобы не видеть очевидного – так было всегда. Скорее всего, Майклсон нарочно или невольно воспитал из девочки, которой когда-то была Кетрин, женщину для себя: остальным здесь ловить нечего. Не ведая, что только что из «просто бизнеса» для стоящего напротив мужчины создала почву, чтобы тому увидеть личного врага в лице Элайджи, Кетрин вытерла рот тыльной стороной ладони.