Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Ты не предупредил, – разомлевшая Кетрин довольно улыбнулась, глядя из-под ресниц.
– Ты уже не рада?
– Очень. – Но лицо стало вновь серьёзным, а взгляд внимательным. – Всё хорошо?
– Да. Тот, кто заказал нас Макниллу мёртв.
– Пойдём. – Она потянула его за запястье. – До чая ещё не скоро, но здесь всего полно, и ты мне спокойно расскажешь, что и как. И Бекка с Дени скоро вернутся с пляжа.
– Нет, у меня самолёт через два часа.
Неожиданная радость Кетрин сразу сникла, но брюнетка всё же удержала улыбку на лице.
– То есть ты уже сейчас уезжаешь?
– Да, – он обернулся на опустевшую подъездную дорогу. – Зря отпустили автомобиль.
– Я провожу тебя до поста охраны. – Набросив на плечи его летний пиджак, чтобы они не обгорели, женщина сошла по ступенькам. –
– Пока нет.
– Это был настолько влиятельный человек?
– Да. Давай не будем об этом сейчас. – Они вышли на заасфальтированную дорогу. – Ты уже привыкла здесь?
– Ты всерьёз? – Катерина сдула упавшую на лоб спираль локона. – Нет, но с твоей наседкой вроде бы всё в порядке. Я очень скучаю по тебе, когда нечего делать, – в её голосе Элайджа услышал нотки раздражённого сомнения. – Никогда не думала, что могу так нелепо себя чувствовать.
Майклсон ничего не ответил на заявление, – как и жена не склонный к сентиментальности, Элайджа отлично понимал её удивление.
– Я прилечу к тебе завтра к вечеру, – суховато сообщил он, когда они подошли к воротам. – Сейчас много вопросов, которые нужно уладить, – и наскоро чмокнув в щёку, сел в автомобиль.
Сняв позабытый им пиджак, женщина какое-то время посмотрела вслед, а после отправилась обратно выяснять, что у них сегодня на ужин.
Убийство одного из королей наркомафии и вправду всколыхнуло небольшую Колумбию, как и целый ряд поставщиков и конкурентов из стран Латинской Америки. В команде Толоса царила жесточайшая иерархия, он тщательно следил за тем, чтобы никто не мог перехватить бразды правления из его рук и первые несколько дней в его делах царила анархия. Напряжение затронуло многих политических взяточников, но когда поняли, откуда дул ветер всё перешло на нижний уровень простого передела оставленной покойным собственности. Во время него полегло немало горячих голов и загребущих рук, но Майклсоны, проведя ряд встреч, открыто показали, что вышли из игры, и не проявляли заинтересованности в наследстве, а смерть Толоса дело рук начальника охраны и не более того. С властями дело было улажено достаточно легко – Макнилл, поручив гарантии, о защите интересов жены и дочерей, их материальной обеспеченности, а так же обещание сделать всё возможное для его скорейшего освобождения и наилучших условий содержания в тюрьме, – добровольно сдался властям как убийца Толоса и оказался за решёткой. Смягчающее обстоятельство сотрудничества со следствием и признание, квалификация убийства как превышение самообороны – Кол не зря мотался по миру с двадцати трех лет, набирая нужные знакомства, – и максимально мягкое наказание в итоге. Всё случилось как и предполагал с самого начала Элайджа, не слишком желавший смерти своего начальника охраны, разумеется, если шотландец сумеет доказать, почему его стоит оставить в живых. Конечно, лучшим был бы вариант смертника, признавшего вину, но в конечном итоге угрозы как таковой его положению не существовало – во-первых, слишком уж мало людей было посвящено в произошедшее, а, во-вторых, Синеджа был готов предоставить эту страховку, если бы она потребовалась. На тему встречи и исполнителя убийства не распространялись – если ходили какие-то слухи относительно самих Майклсонов, то они и оставались на уровне слухов, которым партнёры не связанные с криминалом не очень-то стремились верить – репутация Элайджи работала на него, – а кого живо интересовало то, что бы изменило для них такое знание о человеке, не имеющем точек пересечения с их интересами? Тем более ответить на вопрос «почему?», было куда сложнее, чем «как?» Все круги на воде постепенно успокаивались…
Бразилия. Штат Рио-де-Жанейро.
Платье? Оно вполне соответствовало вкусу Эла – ничего лишнего, простой силуэт по фигуре, узкий трехчетвертной рукав, не слишком пышный изумрудный материал подола из шёлка и лёгкого газа, такой же пояс, кружева на тонком бежевом фоне были сами по себе хороши и не требовали большего чем неброские украшения. Она не очень понимала сути этого подарка – шкаф забит под завязку нарядами на любой случай, из десятков коллекций – выйдя замуж, девушка не мелочилась, с лихвой используя открывшиеся материальные возможности и щедрость сходящего по ней с ума мужчины – и всё же, поправляя глянец локонов перед зеркалом и вдевая в уши квадратные изумруды серёг, Кет вдруг
– Катерина, осторожнее, – женщина не дала полюбоваться собой, а подобрав юбку устремилась по ступенькам вниз с такой скоростью, что он предпочёл перехватить Катерину на середине лестницы, боясь, что она оступится. – У тебя всё в порядке?
Как объяснить отравно-сладкую, тревожную силу, скручивающую тело, приносящую дурманность разуму от бьющейся в голове крови, жаром разливающуюся по телу, силу которая просыпается в женщине, переступающей порог настоящей жизни? Она превыше человека: страсть с которой не совладать головой, когда напрасно говорить вздрагивающему сердцу, что твоё никуда от тебя не денется: ничего не слышит и не понимает, и тогда захватывает дыхание, несёт с ошалелым восторгом навстречу своему часу. Кет и не стала объяснять встревоженному возлюбленному, почему сейчас в её глазах отражаются беспомощные ужас и счастье, просто выдохнув спёртым горлом:
– Да.
– Хорошо, – Элайджа, не понимая её растерянности и напряжения, решил использовать единственный способ, который знал, чтобы успокоить, взяв брюнетку за щёчки, запечатлел на губах крепкий, очень крепкий поцелуй. Не чувственный, не покровительственный и успокаивающий, и восхищения её красотой в нём не было – просто уверенный отпечаток его губ.
Она отступила на шажок, поправила рукава платья, расправила плечи, кокетливо взмахнула ресницами:
– Я ведь очень тебе нравлюсь?
Спрашивала не о любви и не о сексуальном желании – о них и спрашивать не было смысла.
– Да. – Она ему очень нравилась, как маленькая красавица, на которую хочется смотреть и смотреть бесконечно. Улыбка осветила лицо: – Знаешь, я загадал тебя на Рождество, и теперь ты со мной.
– Ну вот, я откровенно люблю, когда ты мне пытаешься польстить, – она скептически поджала губы, – но это даже для меня слишком.
– Хваля тебя, я отлично самоутверждаюсь и это, – он кончиками пальцев погладил её розовую от волнения щёку, – неплохо, но сейчас – нет.
И впрямь загадал, когда-то давно, и может, а точнее, в действительности это была совсем другая девочка, нравившаяся в младших классах, но сейчас, когда из памяти давно уже истёрлись и конкретное имя и лицо, оставив только канву мгновения, Элайдже казалось, что речь шла именно об этой женщине, стоявшей на ступеньке выше. Поверил, а вслед, не увидев в глазах мужчины ни малейшего намёка на неискренность, привыкшая, что его слова не нуждаются в дополнительных проверках, посерьёзнев, в эту чепуху поверила и Кетрин, захваченная красотой вечера. Испуг и внутренняя дрожь схлынули – разве могут быть осечки у волшебства? – она посияла улыбкой, расправив роскошный подол, выпрямилась и чуть присела в подчёркнуто-чинном книксене:
– Я свою часть долга пока выполнила, мой президент. Теперь Ваш черёд делать ход, или мы так и будем стоять на лестнице, стирая мрамор?..
– Тогда позвольте сопровождать к вертолётной площадке.
– Мы далеко летим? – Катерина привычно любопытно округлила глаза, выходя за дверь чёрного входа. – На самолёт пересядем?
– Очень, – пресекая дальнейшие расспросы, Элайджа коротко ответил: – не обсуждаем.
Дальше они знакомились с пилотом, брюнетка слушала рассказ о том, как нужно себя вести, и тема позабылась. Но Кет не была бы собой, если бы устраиваясь на сидении, не предложила мужу:
– Может, поиграем в самолёте в слова, города?
– Поиграем, моя ко… – вспомнив о пилоте, Майклсон осекся и поправил на ней наушники шумоподавления, – но не в города. – Сжал холодную ладошку в своей. – Ты нервничаешь, почему?
– Нет, просто у меня это первый полёт на вертолёте. – Она внимательно уставилась за стекло, глядя на набор высоты, пояснив мужчинам. – Не случилось раньше.
– Не беспокойтесь, – рассмеялся Андрэ, их пилот, – будет мягче, чем на авто.
Вспомнив про «Астон», Кетрин залилась хрипловатым смехом.