Приходите за счастьем вчера

Darena

«Я потерял ребёнка?»

– У тебя, возможно, – Зажав простыню в кулаке, Элайджа отвел глаза – тоже не мог рассматривать её равнодушное лицо и слушать сочувствующий голос. – А у меня – да.

– Меня не нужно утешать, со мной всё нормально, я же сказала.

– Вправду нормально? – Он невидяще смотрел на жену. Кетрин ничего не ответила, пожав плечами, но, почувствовав внезапную слабость в ногах, подошла к кровати и села. – Надеюсь, ты не хочешь быстрого развода?

– Мне всё равно, я не хочу это решать. – В её голосе проскользнул намёк на удивление: – Что ты знаешь о моей миоме?

– Почти ничего.

– Аа-а… Выкидыш произошёл из-за доброкачественной опухоли в матке.

И что-то с трубами. Но хуже другое – можно забеременеть ещё раз, но пока у меня развились опухолевые узлы и вероятность выкидыша крайне высокая. Из-за этих труб, густой крови, невозможны эмболизация и ФУЗ-аблация, дальше операция и зависит от гормонов, и я не знаю. – Катерина поджала сухие губы, пояснив: – Из-за неудачного залегания могут удалить матку, либо я смогу снова рожать. Как повезёт, но вероятность удаления маленькая. Я – лимон**, Эл.

– Ты будешь нормально жить? – Он уцепил суть, чувствуя странную соль на языке. Сейчас не понимал, откуда Катерина взяла эту связь между их браком и её способностью или неспособностью выносить ребёнка.

– Да.

– Важно только это.

– Я не буду делать операцию сразу, – она прикрыла глаза, боясь видеть его лицо, заставлявшее что-то испытывать, – не собираюсь становиться уродом окончательно.

Элайджа не стал спорить – потом он сумеет её убедить.

– А что с нами? – голос мужчины охрип.

– На твоё усмотрение. Но мы с тобой… – она мотнула головой, – возможно, это было неверно. Следующий твой ребёнок, если рискнуть, и я не смогу выносить,.. ты привязываешься к этому, привязался к этому, – коротко передёрнув плечами, женщина не закончила, уставившись на планшет, лежащий на прикроватной тумбочке.

– Всё верно. Ты остаёшься моей женой, Катерина. – Снова обхватив круглые щёки Кет ладонями, он хотел прикоснуться к её губам своими, но поняв, что ответа всю равно не будет, поцеловал в лоб. Ещё раз в затылок. – Собери вещи, мы возвращаемся домой.

– Эл…

Элайджа настороженно замер и быстро обернулся, надеясь услышать три слова, от которых зависело, каким станет их ближайшее будущее. Их ребёнок умер, но они же пока есть, есть смысл идти дальше…

– Прости меня, что не сдержала обещание. Я очень... очень рада, что ты жив.

Ничего не ответив, Майклсон сдержанно улыбнулся ей и вышел из палаты. Елена устремилась навстречу, но заметив, что у него дёргается бровь, приостановилась:

– Элайджа?

– Помоги ей собраться, – раздался холодный приказ. Он не пошёл ни к врачу, ни к медсестре, решив, что снесёт головы проштрафившимся и не распознавшим проблемы после, а, быстро спустившись вниз, очутился в компактном плену автомобиля. Положил голову на руль и с удивлением увидел капли. Солёное ощущение во рту, резь в глазах… Слёзы. Настоящий сын своего отца, откровенно презиравшего их у мужчин, как и любые другие проявления излишней чувствительности, Элайджа давно позабыл чувство, с которым они подступают, и сейчас выкатившиеся из каждого глаза слёзы должны были нанести очередной удар его эго, но… Да ничего не случилось. Плевать, и обхватив руль очередной из раньше таких дорогих, а теперь совсем бесполезных игрушек, Майклсон сжал зубы, зарычав от беспомощности и чувствуя солёную влагу, заливающую щёки. Прошло несколько минут прежде, чем успокоившись, он сумел набрать номер и непривычно тихим для экономки голосом попросить миссис Фостер приготовить дом к приезду. Предварительно убрав всё, что купил для детской и что могло бы напомнить об их дочери – невысказанный посыл Катерины он понял правильно.

Великобритания. Йоркшир.

– Что происходит? – Войдя в комнату, Кетрин села на постель. Они с Еленой были здесь уже второй месяц, и за всё это время старшая близняшка

не отходила от младшей, с утра до вечера посвящая своё время ей. Холодную озлобленность, тщательно ретушированную вежливостью, со стороны сестры Елена чувствовала по-прежнему, но делала вид что не замечатет. Они вместе ходили на прогулки, вместе завтракали и делали гимнастику, сидели рядом, когда работали – Елена занималась фирмой отца, Кет погрузилась в работу в журнале, и это медленно, но приносило свои плоды. На щёки вернулся румянец, она стала смеяться и улыбаться как прежде, легко включаться в беседы и деловой график. Единственные исключения: отказывалась говорить о потерянном ребёнке, велев остальным даже не упоминать о нём при ней, если они хотят сохранить нейтральные отношения, и вязкий холодок в диалогах с Элайджей, очевидный Елене и недоступный пониманию всех остальных. Кетрин выработала анестезию к любого вида чувствам, однако она по-прежнему не хотела расставаться с Еленой, и та осталась жить в Йоркшире. Но сегодня за ужином Элайджа вскользь упомянул Розе о намечающемся приезде Кола, и миссис Майклсон увидела, как Елена выронила вилку из задрожавших пальцев. И вот они сидели в спальне, где сейчас жила старшая сестра, а Елена нервно гладила ушки, заглянувшего к ней Мартина, не желая начинать разговор.

– Мне нужно уехать.

– А мне не говорить, куда ты уехала, если спросит, да?

– Я не думаю, что спросит, – качнула головой Елена, взглянув на сестру, – просто не хотелось бы сталкиваться.

– Он что-то тебе сделал?

– Кол? Нет, – голос девушки потеплел, – он мне очень помогал, пока ты была в больнице.

«Ой, дура…» Но мыслей Кетрин не выразила.

– А как Стефан?

– Что Стефан? – И снова взгляд заметался. – Никак. Я хотела ему помочь как друг, но он…

И Кетрин не выдержала:

– Елена Пирс – Вы набитая дура. Какой ты друг, если ты с ним амурничала два месяца едва ли не каждый день?

Елена склонила голову и, наконец, сказала:

– Я переспала с Колом в больнице. Точнее не переспала, то есть мы не спали…

– Он тебя отымел у ближайшей стенки, – предположила Кетрин. – И это всё? Надеюсь, ты не сказала Стефану?

– Я сказала, что не могу принять его предложение, потому что есть другой человек…

– Которого на самом деле нет.

– Нет, – согласилась Елена. Нижняя губа по-детски оттопырилась, как бывает перед слезами.

– Елена, – Кетрин села рядом и, перехватив ладони близняшки, сжала пальцы. – Не нужно плакать по таким пустякам. Ты придаёшь сексу слишком большое значение. У тебя кто-нибудь был после Кола или в промежутках?

– Нет.

– Хм, а с Колом? Всё?

– Что всё? – Она недоуменно взглянула, но Кет переживала те считанные разы в жизни, когда стеснялась спросить прямым текстом.

– Всё распробовала? Проповеди отца Антония по воскресеньям не уберегли от несанкционированных попами моментов? – Елена покраснела так, что даже ладони загорелись, а на глазах выступили слёзы. – Значит, нет.

– Я не…

Сообразив, что её неправильно поняли, Кетрин быстро пояснила:

– Нет, нет – в этом ничего плохого нет. – Она нервно почесала бровь, вдруг зарумянившись. – Вообще, ручаюсь, чем выше уровень образования и фантазии, тем больше тянет на кхм… своеобразные эксперименты, и это кхм… естественно. Я хотела сказать, что из-за того, что всё новое, а новое для тебя всё, учитывая одну миссионерскую позу с вариациями в арсенале раньше, ты попробовала с Колом. Тебе понравилось, ты привязана к нему. Но не нужно рушить жизнь из-за такой ерунды и бояться. Со Стефаном, может, будет не только не хуже, а даже и лучше. Мужчина, который оказался лучшим для меня в постели, был не первым и не вторым.