Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Не густо, но сойдёт. – Она с таким облегчением выдохнула и закивала, что невольно развеселила. – Тогда приступим?
Вместо ответа брюнетка быстро прижалась к его рту приоткрытыми губами. Отстранившись и увидев её недоумевающее и разочарованное лицо, Элайджа вдруг с удивлением понял, что ему хочется смеяться.
– Что ты не отвечаешь?
– Катерина, ну что за гренадёрский наскок? Мы сейчас не мне эрекцию повышаем, а тебя соблазняем… – у него всё же вырвался смешок, стоило увидеть, как она тут же улеглась на спину и замерла в ожидании: – Я не это имел ввиду, но ладно, бревно так бревно. Закрой глаза.
Послушавшись,
Наслаждение разливалось по телу, Кет нетерпеливо ждала перехода к более активным действиям, поэтому не сразу сообразила, что Элайджи нет рядом:
– Что? – Она распахнула ресницы и увидела, что он сидит рядом, любуясь. – Но тебе же тоже нужно, я сегодня помешала… Не переживай на мой счёт.
– Катерина, я ценю твою заботу, но сейчас главное не…
– Нет, – нежная, но твёрдая ладошка опрокинула его на спину, – мне теперь так хочется. Хочется. Очень. Ты говорил, что всё будет только как я захочу…
– И ты не боишься последствий? – Элайджа расстегнул манжеты рубашки.
– Ни капельки… Я хочу побыть хозяйкой положения.
– Ты веришь, что в таком виде ты хозяйка положения? – Смех мужчины эхом прокатился по спальне. – Обожаю тебя в этом положении, но ты точно не…
– Я это просто знаю. – Она хихикнула, стягивая с него рубашку и проводя зубами по мгновенно напрягшимся мышцам пресса. – А ты всего лишь снова меряешь жизнь своими фаллократическими мерками. Но ты мой мужчина, поэтому прощаю…
Хозяйка положения… Вопрос состоял в том, что Майклсон слишком жалел её горло, чтобы исполнить действительно желаемое в нынешнем положении, то есть схватить за волосы и пропихнуть в глотку без подготовки, но не стал лезть в бутылку и сообщать печальный факт Катерине, терпеливо позволяя творить с собой, что ей угодно. В конце концов, остальных-то не жалел, значит, сердцу точно хозяйка.
Поставив подбородок на живот мужчине, Кетрин облизала губы и прищурилась, разглядывая его лицо. В её глазах и на губах очень медленно зажглась ликующая улыбка победительницы – никакие блондиночки не страшны, такое наслаждение исказило черты Элайджи. И её имя в конце. Они встретились взглядами и его мутный, непонимающе-тяжёлый впивался в её улыбающееся личико абордажными крючьями и, наконец, чёрные ресницы сомкнулись. С тихим восторгом полностью удовлетворённой собственницы, она посмотрела на мужа ещё пару секунд, подтянулась на локтях и устроила голову у него на плече, слушая как часто и глубоко он дышит, пытаясь быстро восстановиться. Если бы это было возможно, Кет бы замурлыкала, от какого-то только ей понятного довольства собой. Потрясающе, когда стоит немного постараться, и мужчина у твоих ног – что она переиграла – нет, не дамочку из секретарской, а его самого подчинила своим условиям, – Катерина не сомневалась ни минуты. Но вот мужская рука рядом чуть сжалась, нащупала её бедро. Губы Элайджи растянулись в улыбке, голос звучал глухо.
– И всё же ты стервозна, Катерина. – Длинная пауза, она улыбалась и, конечно, не ответила – какая разница, какая она, если её собственность вернулась к ней? Эл был в её руках. Почему она раньше не думала, как важно не выпустить его из них с доверием или без? Впрочем, Элайдже и не нужно было ответа: – У какого-то писателя было хорошее определение этому слову…
Катерина по-прежнему молча водила подушечками пальцев по его груди, в комнате повисла тишина, в которой сплетались их дыхания – его тяжёлое и хрипловатое и её лёгкое и спокойное. Она мирно наслаждалась своим женским триумфом, вкус контроля и власти над мужчиной, его мыслями и страстями был всегда великолепен, Кет уже начала забывать, каково это. А ещё каково ей обнимать Элайджу. Приподнявшись на локте, она осторожно прикоснулась губами к щеке.
– Куда ты? – встрепенувшись от того, что он встал, брюнетка недоумённо вскинула голову.
– В ванную.
Чувствуя лёгкое неудовольствие от того, что с ней никого нет, хотя она ожидала совсем иного, когда Эл восстановит силы, Кетрин снова легла, на сей раз положив голову на его подушку, вдыхая её запах и начиная придрёмывать в полумраке. Но вот мужские руки её подхватили и понесли, через минуту опустили в тёплую воду, вырвав протестующий писк.
– Эл? – Она испуганно ухватила его за запястье.
– Я собираюсь искупать тебя. Твои волосы совсем слиплись.
– Хорошо, – Откинула голову на подушечку, сначала смущённая и даже раздосадованная этим желанием, но вскоре начала получать невероятное удовольствие от осторожных прикосновений пальцев и губки к коже и плеска не слишком тёплой воды. Когда-то он часто этим занимался, только обычно ванну они делили на двоих, и Катерина не оставалась в долгу…
– Перевернись.
– Так? – Мочалка скользнула от спины к ногам.
– Так…
– Мне хорошо. – Выдохнула Кет и, вытянув шею, провела мокрыми ладонями по щекам, умиротворённо прошептав: – Очень хорошо. Спасибо… – она перевернулась на спину, снова начиная засыпать – сегодня было слишком много событий, – и разглядывая руки Эла на своей груди. Но усилием воли вернула себя в действительность, от неожиданности раньше положенного по плану спросив:
– Это значит, что ты согласен пересмотреть наш договор на первый пункт?
Он двумя пальцами приподнял её подбородок и прильнул в долгом поцелуе к раскрасневшимся губам:
– Да.
– Я так дорога тебе? – Катерина вновь приподняла лицо, тщательно скрывая за ласковым тоном самодовольство, смешанное с желанием отомстить за то, что Элайджа не сидел при ней последние месяцы.
– Конечно. – Снова приник к её рту. – Самая ценная и важная вещь для любого мужчины – это его женщина. С ней невозможно расстаться, можно только оставить себе.
– Я не вещь, – она выставила подбородок.
– Женщина, которая не любит, но живёт и не собирается отпускать… – Он прикоснулся губами к розовому от горячей воды мизинцу. – Кажешься тёплой ко всем, а на деле как природный жемчуг.
«Он сошёл с ума или просто обкурился?» Хотя под ложечкой уже предательски засосало.
– Не говори ерунды, я чувствую… – всё же испугавшись дичи, которую начал вещать Элайджа, Кет резко отдёрнула ступню, окатив его джинсы водой.
– Что же?
“Я люблю тебя...”
– Я ревную тебя.
Он несколько секунд смотрел на неё ничего не выражающим взглядом, усмехнулся.
– В тот день, когда я отдам Колу свой Мазератти погонять, вызывай психиатричку. – Короткий смешок при виде её скептического лица. – Да не переживай – не свихнулся ещё, приступ корявого поэтизма. Уже прошло.