Приходите за счастьем вчера

Darena

Она замерла.

– Правда, что ли?

– Что правда? – Отбросив салфетку, он с недоумением уставился на недоверчиво глядящую жену.

– Что добрые?

Всё внутреннее неблагополучие и разлад, которые крепко сидели в ней, вывалились в этом вопросе, и, сообразив, что нужно это скрыть и не портить Элу настроение, Катерина тут же стала отрешённой. Причина, по которой Элайджа прощал всё то, что не спустил бы ни одной женщине, включая Ребекку.

– Иди сюда. Самые красивые глаза. Круглые как у мышонка – нигде таких не видел. И всё в тебе самое красивое.

Из двух зол выбирать не стоит – раз открыв

ящик Пандоры, нельзя захлопнуть его вновь. Но Катерина плюнула на подсознание, то, что вбили ей в голову в Индии и жизненный опыт, постоянно твердившие, что Элайджа уже никогда не будет относиться к ней с прежним достоинством, если восполнялся дефицит ласки, и как кошка потёрлась носом о плечо мужчины.

– Ты чего-нибудь хочешь?

– Ты разрешишь мне пожить отдельно несколько месяцев? Совсем отдельно, не справляясь обо мне даже по телефону у окружающих?

– Зачем?

– Это секрет. Маленький. – Догадалась по насупленным бровям. – Ты ревнуешь?

– Да, ревную к этой прорве маленьких секретов. – Пересадив её повыше, он оглядел женщину. – Нет, не разрешу.

– Почему, что изменится? Ты меня любишь. – Она обвела пальцем его губы, склонив голову набок. – Я тебя люблю. Этого мало?

– Этого всегда мало. Тем более странная демонстрация твоей любви. – Вскинул бровь Элайджа. Но в душе он возликовал, что все же сумел заставить её сказать ему в лицо слова, которые часто подслушивал в темноте спальни. – Я же уже сказал, нет.

– Тогда забудь на сегодня обо всём.

Повинуясь инстинкту, требовавшему подтверждения власти над ней – слишком долгим был срок ожидания, – Элайджа целомудренно поцеловал оказавшуюся на нём брюнетку в щёку, тут же совсем нескромно в губы, и не задержавшись и на них, начал спускаться по подбородку вниз. Предоставив пояс халата в его распоряжение, Кет запустила пальцы в волосы, рвано задышав – знак одобрения, не требовавший пышных фраз. Уже лишившись шёлковой тряпочки, увлечённая женщина не сообразила, что происходит прежде чем раздался щелчок.

– Что это? – голос стал напряжённым. Элайджа нахмурился, подтвердив своё предположение – отсутствие доверия: раньше такая беспомощность её не беспокоила. Он не был фетишистом по части сковывания, воспринимая как небольшой бонус, если хотелось разнообразия, но однажды оказался свидетелем того, как инстинктивно шарахнулась Катерина от случайно забытых начальником службы безопасности наручников и, сообразив откуда может появиться такая реакция, решил переучить. Немного возни и получилось: она перестала воспринимать вещь нервно, и они благополучно забыли об этом табу, изредка развлекаясь и так – Элайджа быстро понял, что в роли ведомой Кет получает не меньше удовольствия, чем ведущей, но только если перестаёт бояться, что ей навредят. И если раньше всё казалось простым – каким бы патологическим ни был в сознании девушки этот страх, на мужа он не распространялся, – то теперь инстинкты играли против него.

– Ты слишком нетерпеливая и хорошая любовница, кошечка.

Она нервно усмехнулась, пряча неуверенность от своей позы пойманного зайца за насмешкой.

– Надеюсь, ты не возлюбил игры с хлыстами за это время?

Это было что-то новое: издеваться над её телом или как-то унижать Элайдже никогда не приходило в голову, более того именно ему приходилось включать подобие контроля за ней и собой. Теперь стало

очевидно – Кет его произвола боялась, но боялась недостаточно, не требуя остановиться, а просто моргала длинными ресницами в ожидании слов. Или не ожидала и просто не требовала, давая согласие на всё, что ему захочется? Короткого взгляда на лицо девушки было достаточно – второе. Но всё равно зажималась. Он не стал отвечать на глупости, и через какое-то время Катерина расслабилась, обмякла, сжав скованные кулачки и упиваясь их вечным соперничеством.

Майклсон не лукавил, когда отвечал на вопрос – забирая всё, что ему отдавалось добровольно помимо пьяного удовольствия, он чувствовал себя куда большим собственником Кет, чем вырванные насильно несколько минут, и сейчас наслаждался, вволю играясь с предоставленным ему телом, пока оба не забыли о времени, а в безвременье не бывает обид.

– Ты должна повторить.

– Нет… Всё равно не честно, – хохочущая Кет с силой впилась в его плечо острыми зубами, ноздри раздувались в такт плавным толчкам. – Ты ни разу, а я… У меня больше нет сил. Не останавливайся! Не смей!!

– Повтори.

– Sant'e n’est pas sanset*********,.. – но даже желание получить разрядку не смогло мотивировать одуревшую женщину, и голос сорвался на первом же перевранном слове. – Нет... – Освобождённые от наручников руки брюнетки обвились вокруг шеи мужчины, не давая ему отстраниться. – Ты… ты… у меня выиграл, – несвязная речь перешла в плаксивое хныканье, и вскоре по дому разнёсся очередной блаженный крик.

Это была его прежняя радостная в голос стонущая Катерина, до крови искусавшая нижнюю губу и, наконец, вернувшая себе способность получать волны экстаза одну за другой, сходившая от этого с ума и заставлявшая терять рассудок Элайджу. Увидь их сейчас Изабелла, вряд ли она могла бы теперь сказать, что этот мужчина любит секс лишь как спорт, позволяющий получить своё удовольствие и требование тела выплеснуть остатки нерастраченной энергии, а больше ему ничего не интересно. И уж точно не пытался причинить боль, с обожанием глядя стекленеющими глазами на свою скорчившуюся в судороге удовольствия партнёршу.

– Я выиграл тебя.

Обессиленно упав набок, она поморгала и прищурилась, разглядывая отстранившегося возлюбленного. Катерина подползла поближе, устраиваясь рядом.

– Мы обязательно будем вместе, Эл. – Мужские пальцы зарылись в локоны, расслабляюще поглаживая затылок, отчего у Кет поджались пальцы на ногах, и ей захотелось заплакать от того, что успела сотворить с их раем на блюде. Засыпая от усталости – времяпрепровождение с Изабеллой сделало своё дело, и пришлось выложить все ресурсы организма, – впервые за последние месяцы умиротворённый и довольный жизнью Майклсон поцеловал раскрытую ладошку Кет и не придал значения её отяжелевшему дыханию и судорожным всхлипам.

– Всё в порядке?

– Да, а что? – Катерина чмокнула мужа в щёку.

– Ты слишком ласковая.

– У меня накопилось. Хочу тебя гладить, – она провела пальцем по царапине спине, – и целовать, – Кет собиралась прильнуть губами к полумесяцам, оставленным её ногтями, но не успела, Элайджа посадил на колени.

– Кетрин, если теперь сбежишь – можешь не возвращаться обратно, насколько милей всех остальных не была. – Молчание. – я ещё раз скажу, одной любви мало. Ты ничего не хочешь мне ответить?