Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– А если так? – рассматривая его профиль и увидев, как зло и непримиримо поджались чувственные губы, девушка расстегнула блузку, оставшись в белье. – Посмотри товар лицом.
Элайджа повернулся, взгляд невольно скользнул по кремовой плоти резко контрастирующей со сливового оттенка кружевами белья, задержался на тонкой цепочке с рубиновыми искорками на талии… На этом столе Катерина когда-то смотрелась куда прекрасней, чем Изабелла... Нет, без сравнений – стол ей просто принадлежал.
– Нравится быть заменой другой женщине, от которой оторвала? – насмешливо протянул Майклсон.
–
– Ты слишком много на себя берёшь. – Констатировал Элайджа, отворачиваясь. «Надеялся…» Да? Наверное, да, инстинктом, в самом дальнем уголке сердца. Поэтому не выпускал её из общей постели, и так сильно доставалось Изабелле. Но первая атака Кет была с блеском отбита: – Подожди до вечера, Кетрин, дома поговорим и решим. А сейчас я занят работой.
– Хм, ты когда-нибудь бываешь ею не занят?
Он оглянулся.
– Ты мне дорого стоишь.
– Тогда закажи кофе, прежде чем я уйду. – Кетрин легко улыбнулась на двусмысленность, мягко выдохнув свою: – Горячий.
– Что, прости? – Во взгляде мужчины промелькнуло недоумение. Что бы он не говорил, а созерцание раздевающейся и наглой в своей покорности и, главное, прежней жизнелюбивой Кет произвело впечатление, посеяв хаос в мыслях.
– Кофе. Я действительно его хочу. – Плавно, словно играя на клавишах фортепиано, она застегнула перламутровые пуговки блузки, неожиданно просто фыркнув: – И поверь, мне без разницы, кто его принесёт. Если не хочешь, чтобы я отдавала команды – закажи сам.
– Хорошо, – Позвонив и попросив у Эвелин два кофе погорячее, он с возрастающим раздражением смотрел, как брюнетка прошла к небольшой стеклянной вставке с краю двери и поправила локоны, в итоге спросив: – Почему ты передумала?
– А почему тебе, например, сегодня хочется бифштекс, а вчера мясное ассорти? Я могла передумать и передумала.
– Возможно ты тогда и ответишь на вопрос, почему передумала в Довиле? – Подойдя к столу, он достал из среднего ящика конверт и швырнул на стол. Она оглядела сначала с недоумением, но потом, достав украшение, побледнела даже сквозь румяна. – Неужто захотелось баварских колбасок?
– Я, Эл… – Вот и причина его непонятного нежелания пасть к её ногам и резкости. – Ничего не было. – Кет взяла себя в руки, но тон продолжал оставаться объяснительной нерадивой ученицы перед строгим преподавателем. – Кроме скандала.
– Кроме чего? – Он прищурился, вмиг показав всю архаичность, как бы она ни прикрывалась хорошими манерами: – Скандал заключается в том, в каком ты была компрометирующем виде? Или в том, что ты, моя святая невинность, дрожащая каждый раз, когда я к тебе притрагивался, была облапана в отеле каким-то заезжим коновалом?
– Я не… Ты сам виноват! – Голос сорвался, её начало колотить – женская обида ничего не значила рядом с лощёным цинизмом претензий. – Ты… это же ты так сделал! Прекрати это, –
– Не переворачивай с ног на голову, – холодно фыркнул Майклсон, но сообразил, что и вправду его – это по-прежнему только его, а Катерина бесконечно обиженная им женщина, и степень озлобленности мгновенно снизилась. – Греть постель не значит греть в постели.
– Это не я пере… Эвелин, добрый день, отлично выглядите… – среагировав на стук и приоткрывшуюся дверь, девушка распахнула её, помогая женщине войти. – Как Вы быстро! Дайте мне сразу одну чашечку.
– Добрый день, Кетрин… – женщина поставила поднос на стол, но, обернувшись на удивлённый взгляд Элайджи, с недоумением увидела, что Кетрин устремилась по коридору на выход вместе с чашкой. Ещё больше её поразила тихая нецензурная речь, сорвавшаяся с уст со всех ног бросившегося за женой шефа, за восемь лет их знакомства не произнёсшего при ней даже двусмысленности.
В последний момент догадавшись, что сейчас произойдёт, Элайджа всё же успел прежде, чем Кет окатила Изабеллу кипятком, и вывернул её ладонь державшую чашку с кофе. Посуда покатилась по полу, по плитке расплескалась лужица. Очутившаяся в футе от горячей жидкости блондинка вскочила с места.
– Только посмей… – но его предупреждающее шипение, вполне реализуемое, судя по состоянию мужчины, не могло перебить бешеной ревности разгоревшейся в тёмных глазах Кет. Она даже не поняла, что Майклсон откровенно предпочёл её безопасность Беллиной, откинув чашку от самой Кет в сторону помощника секретаря.
– Да я сейчас такое посмею – евнухом останешься! – Лезвие ножичка для бумаг согнулось пополам под силой давления о поверхность стола и, коротко дзынькнув, распрямилось. Белла, завизжав, нырнула за стол и бросилась вызывать охрану. – Вместе со своим кобелём-собутыльником!
«Это она про Дика так?..»
Презрительно фыркнув, Кетрин смерила мужа изумительно надменным взглядом и, опустив ножичек в карман жакета, вырвала локоть:
– Границы своей смелости определяйте сами, господа.
– Вы с ума сошли! Вызвать охрану? – Изабелла потянулась к телефонной трубке.
– Я вижу здесь всё ясно, милый, жду к ужину. До свидания, миссис Кендрик.
– С вами всё в порядке, мистер Майклсон?
«Да заткнись ты уже, – подобрав челюсть с пола, Элайджа поморщился от испуганного голоса блондинки, окинув её неожиданно брезгливым взглядом – как это часто бывает, рядом с более недоступной помимо всего прочего, и ещё и потому более желанной женщиной, Изабелла вмиг превратилась в ненужную помеху, растеряла львиную долю сексуальной привлекательности в его глазах, и заодно основавшееся на ней доброе отношение. – Как же она мне надоела…»