Приходите за счастьем вчера

Darena

– Ты не собирался меня бить!

– С чего ты вообще решила, что я могу тебя тронуть, радость моя? Совесть мучит? – он легонько шлёпнул её по заду, с губ сорвался неожиданный для него самого смешок от пришедшей в голову догадки: – Только ты не кажешься особенно напуганной и кхм... разъяренной этой перспективой. Не знаешь, как выпустить пар?

– Пусти! – Теперь взгляд обернувшейся женщины стал и впрямь яростным.

– Норовистая девочка. Я не сужу победителей. Впрочем, если ты хочешь, иди ко мне.

–

О, как же я тебя ненавижу, Майклсон!

– Потому что не оприходовал тебя ремнём? Ты, безусловно, истинная женщина.

– Ты вконец оборзел от безнаказанности…

– Дверь по-прежнему открыта, – со смешком напомнил Элайджа, увидев, как она метнулась к выходу из комнаты. – Но это ты хотела поговорить, – женщина замерла, хватая ртом воздух. – Прежде чем ты проклянёшь меня, Катерина, напоминаю, проклятья – вещь крайне сомнительная, со всякими коленами, а ты растишь мою дочь… – Тон переменился так резко, что она замерла. – Поиграли в итальянские страсти и хватит с нас... Возвращайся, давай.

Обернувшись, она покорно пошла к нему.

– Ради чего ты ввязалась в эти гонки? – голос Майклсона из задумчивого стал жёстким. – Ради денег?

– Да. Но я не собиралась, то есть не планировала заранее ехать между балками. – Голос перестал быть воинственным, а стал тихим и неуверенным: – Просто, во время гонки бывает, что отказывают тормоза. В переносном смысле.

Кет в очередной раз сумела смягчить его настроение – Элайджа её понимал, только его личные тормоза отказывали на другом. И это другое стояло на расстоянии вытянутой руки и, кажется, ни хрена не вникало в ситуацию.

– Майклсон, ты сам участвовал в этом, – брюнетка сдвинула брови – страх, что Элайджа выйдет за дверь ушёл, но она по-прежнему терялась рядом с ним, понимала, что ни одному другому мужчине не тягаться, и потому пыталась говорить гордо, а получалось точь в точь, как у подростков: – И не говори, что ты не оценил мои умения!

– Я помогал другу с немалым опытом гонок, а ты поехала из-за денег. Я оценил умения. И удачливость тоже.

– Ну, ещё раз скажи, что хочется меня выпороть как ребёнка, – пробормотала женщина, присела рядом на кровать и, склонила голову, разглядывая свои коротко стриженые ногти.

– Хочется. Но не как ребёнка, и не как хоть одного человека на белом свете. Я вообще был далёк от этого всю свою жизнь, пока не отыскал тебя в твоём Мистик Фоллз, – мрачно сообщил Элайджа. Кровать жалобно скрипнула, когда он откинулся на спину заложив руки за голову. – Поехать непонятно по чему из-за баксов. Из-за такого дерьма, Катерина...

– Я не… Ты прав. Прости.

– За что простить, Катерина? За то, что ты не понимаешь, что у тебя двое крошечных детей дома? Понимание либо есть у тебя в голове, либо нет, и вряд ли появится.

– Элайджа… – Он говорил справедливо, сейчас Кет это понимала. И несправедливо,

потому что рискнула она только из-за него и потому, что ей хотелось восхитить именно его. Только его. Как часто в их семейной жизни и никогда в других обстоятельствах, Кетрин хотелось заплакать, потому что объяснить толково было ничего невозможно. Встав, она постаралась говорить спокойно. – Ты прав, что я поступила глупо. Тем более глупо, что я рисковала не только собой, но и сестрой. И неправ тоже, всё случилось не потому, что мне плевать на тебя и твою жизнь. Меня бы тоже не было в Йоркшире, если бы я не хотела жить рядом с тобой.

Он фыркнул и вновь перед ней был спокойный, уравновешенный и немного философски-настроенный человек.

– Ладно поговорить – поговорили, у меня самолёт.

– Если можно отложить вылет до завтра… – обняв мужчину со спины, проворковала Кет и замерла, ожидая ответа. Но ответа не было – не положительного, ни отрицательного, приняв это за маленькую победу и продолжая поглаживать напряжённую шею пальцами, она продолжила мягким голосом: – В конце концов, победитель без праздника – куда это годится? Поцелуй меня.

Обернувшись, Элайджа молча впился в подставленные губы, чувствуя себя так, словно сердце вдруг очутилось где-то в горле и бьётся там рваными толчками.

Этим вечером бесконечно просматривая то как, серебристый «Ягуар» проскакивает перед мордой «BMW» и продирается через кусты, он вдруг окончательно понял, что давно уже переоценил жизнь. И хотел дать Катерине ещё шанс, в том числе шанс объясниться, потому что ему самому её очередной шанс был необходим как воздух. Только объясниться вовсе не означало, что он готов был удовлетвориться любыми объяснениями и в любой момент, но собирался их хотя бы выслушать.

– Я скучал по тебе, – прервав их долгий поцелуй, Элайджа зарылся носом в каштановые кудри. – Только как-то по-дурацки получилось.

– Я равнодушна к заездам и к гонкам, по крайней мере к таким... К таким реальным, хотя мне понравилось. Я участвовала только из-за денег, а по балкам поехала, потому что Елена рассказала, что на самом деле ты меня ни во что не ставишь на дороге. – Слова сыпались быстро как горох из стручка. – Я раньше думала, что ты мне подарил «Ягуар» потому что знаешь, как я люблю автомобили. И мне захотелось доказать, что я могу.

– Елена сказала глупость. Я подарил именно, потому что он тебе вправду понравился, – вновь усадив брюнетку на кровать, он присел рядом на корточки, разглядывая её лицо, – потому что я знаю, что для тебя он гораздо интереснее любой другой дорогой побрякушки, а вовсе не как статусную игрушку богатой даме. Но для таких гонок нужен хотя бы минимальный опыт, кошечка. И мотивация – не только деньги. Скажи, зачем тебе именно твои деньги, если я могу дать в разы больше выигранного сегодня? На что?