Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Я мог ожидать такой дурости от Катерины, но ты… – тёмные глаза сузились, увидев новую жертву. – Вы, две чёртовы идиотки, понимаете, что могли разбиться? Вам повезло.
– Ты тоже участвовал, и у тебя двое детей, – раздражённо вскинула брови Елена.
– Я знаю гонку, знаю трассу, и я знаю разницу в возможностях Дика и Кет. Ты не улавливаешь разницу между словами «везение» и «профессионализм» ?!
– Хватит на неё орать, – вклинился Кол. – Ты действительно думаешь, что «классная» идея с бетонкой пришла в голову Елене? Серьёзно, что ли? Елена, радость моя, один вопрос?
– Что? –
– Идея подрифтовать пришла в голову твоей сестрице, ведь так? Ну?
– Какая вам разница. Кет достаточно способна оказалась с этим справиться и…
– Ладно, до скорого, – прервал их выяснения отношений Элайджа и, бросив прощальный взгляд в спину бывшей жене, быстрым шагом направился к стоянке.
– Я вот думаю, кто из них в кого выпустит пулю первый мой братец или сестрица успеет раньше? – протянул глядя вслед Кол.
– Я думаю, нервы Эла сдадут первыми, – фыркнул Лоренцо. – Я бы уже пристрелил.
– Она ушла, – извиняющимся тоном пробормотала подошедшая Оливия. – Только спросила адрес гостиницы. Думаю, что твой брат уже давно прострелян, Кол.
– То есть? – Синеджа вскинул брови при замечании супруги. – На кого ты ставишь?
– Я? – Оливия смешливо прикусила губу. – Я всегда ставлю на Элайджу. Ты недооцениваешь его дар убеждать женщин.
– Мне начинать ревновать?
– О, нет, он так убедителен именно потому, что не распыляется и вся сила воли обрушивается на одну. К сожалению, эта женщина не я.
– Почему, к сожалению?
– Завидую Катерине. Мне такого счастья не светит.
– Это была моя кузина, Лив.
– Эта кузина глаз не отрывала от твоих определённых зон.
– Даже если и так, её зоны мне были неинтересны.
– Если бы они были тебе ещё и интересны, мой дорогой, ты бы лежал с острым пищевым отравлением где-нибудь под трибуной. И заметь, не из-за ревности, а потому что я терпеть не могу извращенцев вообще и инцест в частности. Ладно, пойду к Эйдану…
– Всё-таки она у тебя безнадёжная оптимистка, – констатировал Кол, знавший биографию когда-то юного Лоренцо и его кузин куда более подробно, – стоп, а ты куда собралась…
– Я поздравить победителя, – улизнуть под шумок Елене не удалось, но она обратила взгляд бархатно-карих глаз на молчаливого Нейтленда. Если верить нелестному мнению Кет об этом человеке, то он должен был спасти её от Кола именно за них. – Эти неблагодарные люди даже минутки мне не дали, с вами поговорить.
– Поверьте, – Нейтленд вздохнул, – эти неблагодарные люди не дали и мне слова вставить. Примите моё восхищение. Кол, ты позволишь?
Кол скривился, но деваться было некуда. Впрочем, Нейтленд, решивший от усталости поиграть в благородство, тоже получил сторицей и вправду отлично провёл вечер – Елена оказалась приятной собеседницей, на неё член не вставал и она не вертелась рядом с его лучшим другом в юбке начинавшейся и заканчивавшейся где-то на заднице, вызывая стойкое понимание внутренней непорядочности происходящего.
Швейцар ушёл, и Кетрин осталась одна на всём этаже. Дверь бесшумно отворилась – была не закрыта, видимо, Элайджа ждал горничную или собирался выйти. В прихожей перед ней стоял
– Элайджа?
Плечи мужчины мгновенно напряглись, он резко повернул голову и встав с постели, подошёл к столику, на котором лежал ключ от номера.
– Кто тебе дал адрес гостиницы и разрешил пройти в номер? – голос был сухим. Ключ перекочевал в ладонь.
– Оливия. Ты уже уезжаешь?
– Да.
– Я хотела попросить прощения.
– Тебе не нужно моё прощение, и мне твои извинения тем более. Встретимся дома.
– Подожди. – Мысли Кет хаотично заметались, она замерла, не понимая, что же ему от неё нужно сейчас и одновременно зная, что времени на рассуждения нет. – Я так больше никогда не буду делать. Если хочешь, я вообще не стану ездить больше ста пятидесяти.
– Почему я должен чего-то хотеть? Кажется, это твоя личная жизнь, к которой я по контракту не имею касательства. Так же как и ты к моей.
– Но это неправда, – сжав кулаки, Катерина преградила ему дорогу. – Контракт был не для этого. Если ты переживаешь, это не правда.
– Что я там переживаю – только моё дело. Ты и будешь так вот стоять? – обойдя её, поинтересовался Элайджа. – Мне нужно сдать номер.
– Знаешь что, Майклсон… – рывком обернувшись, Кет откинула волосы за спину, ноздри начали раздуваться, на глазах выступили слёзы, и она забыла про все планы на жизнь, – Я пришла первая, пришла извиняться и помириться. Вместо того, чтобы хотя бы выслушать, ты поворачиваешься ко мне задницей. Если мы сейчас не поговорим – ты видишь меня в последний раз в своей жалкой, тухлой жизни, с дешёвыми правилами контрактов и ублюдочной корпоративной этико… ой-ой! Не надо!
Запал мгновенно сменился воспоминанием, что не стоит говорить некоторых вещей. Кетрин замерла, понимая, что силы явно не равны, и оказалась в неудобной позе животом на коленях Элайджи, но пнуть его всё же сумела.
– И за Софию я буду с тобой судиться, – сказав последнюю фразу, она закусила губу и прижалась щекой к покрывалу. – И за телесные повреждения. Точнее будет так – ты нанесёшь мне телесные повреждения, я пойду в полицию, где возьму справку и тебя не то, что к Софии – вообще к детям не подпустят за километр. И ещё…
– Пожалуй, после всего услышанного на свой счёт, мне приходит мысль, что я когда-нибудь и вправду захочу тебя отшлёпать так, что долго не сможешь сесть, – положив руки на талию брюнетки, и вызвав писк от неожиданности, констатировал Элайджа. – Но полёт фантазии меня всегда впечатлял.
Наконец, сообразив, что никто её давно не держит, она сама просто лежит на руках Элайджи, которые предохраняют от поцелуя с ковром гостиничного номера, Катерина высвободилась и встала на ноги, повернувшись спиной к бывшему мужу. Стресс и реакция после крайней концентрации всех внутренних сил лишили её контроля над эмоциями. В комнате стало так тихо, что быстрое испуганное дыхание брюнетки превратилось в громовое сопение, и после в придушенный вопль слепой ярости: