Приказано поступать по совести
Шрифт:
– Отвечайте!
– раздражённо бросил капитан.
– Что же, ты выбор свой сделал.
– тяжело вздохнул Белозёров, после чего повысил голос, обратившись ко всем находившимся в главном зале.
– Ты прав, мы обречены. И в этом нет нашей вины, потому что это было предначертано...Рывок в город, оборона аэропорта - всё это изначально было обречено на провал и не имело ни малейшего смысла. Республику не спасти - это факт.
– Тогда зачем всё это?!
– вскричал кто-то из бойцов.
– Потому что ставки взлетели до небес!
– ответил полковник - Этот бой! Это бой не за город, и даже не за республику! Это бой за всё человечество! В подземных
– Боже мой...
– обречённо протянул капитан Спыну.
– Это - Директива 33 - наш громовой молот! Директива должна была спасти республику, остановить безумие империализма хотя бы угрозой уничтожения! Война назрела давно...и я знал, что она начнётся...
– Тогда почему ничего не сделали?! Почему не спасли Молдову?!
– послышались множественные обвинительные возгласы.
– Каюсь, я виноват! Я поверил в то, что Запад не пойдёт на такое безумие, не поставит под угрозу выживание человечества! Я верил в благоразумие земных людей! Но я ошибся...люди оказались бессердечными животными, неспособными на самоконтроль! Ради наживы и власти они готовы весь мир загнать в могилу, надеясь, что это не они продолжат умирать! Но...неужели вымирание - это то, что мы заслужили, неужели не было иного выхода...
Полковник выдержал паузу, находясь под натиском сотен взглядов, после чего продолжил:
– Я понимаю вас! Я ошибся, поверил в чудеса, как ребёнок, и из-за этого погибли тысячи ни в чём неповинных людей! И посему вымирание человечества будет целиком и полностью на моей совести. Отныне вы имеете право не подчиняться моим приказам. Офицеры не будут препятствовать дезертирству. Если вы не готовы умереть из-за моей глупости - уходите. Уходите в родные сёла и города, в соседние страны. Проведите последние дни человечества в покое и умиротворении, потому что скоро его не будет нигде. Американцы знают о вирусе и они попытаются заполучить его, чтобы превратить в своё оружие. Оружие, с помощью которого они смогут навеки поработить человечество. Они надеются, что нам не хватит духа, чтобы привести в действие Директиву. Директива-33 будет запущена, как только американцы возьмут аэропорт штурмом. Наш мир сгнил во лжи и праздности, и нет иного спасения, кроме как очищение. Но если вы всё ещё верите в человечество, если вы готовы дать ему шанс...нам нужно продержаться до завтрашнего утра, до подхода русских войск! Если вы не готовы оставить человечество на верную погибель, останьтесь и сражайтесь до конца! Сражайтесь за лучшее будущее, которое, я верю, мы ещё сможем построить!
Эхо исповеди полковника Белозёрова разнеслось по всему главному залу, врезалось в уши сотен людей. Сейчас, когда республика стоит у края бездны, он открыл им страшную тайну. Падение Кишинёва грозит катастрофой, способной обернуться вымиранием человечества.
Полковника сверлили сотни взглядов. Мёртвых, тяжёлых, опустевших взглядов. За каждым из этих взглядов стоит собственная история, своя боль и свои волнения. За неживым молчанием их уст стоят те кошмарные, мучительные часы, проведённые в казарме, когда эфир взрывался тысячами истошных криков. Некоторые из солдат услышали среди криков голоса своих родных. Город сгорает в адском пламени, республика раскалывается на куски, тысячи людей гибнут от свинцовых пуль и под катками бронемашин. Бойцы знают: американцы отняли у них всё. Они не имеют права трусливо бежать, отступать назад. Совесть и солдатская честь не позволяют им оставить республику и допустить переход аэропорта под контроль американцев. В сложившейся
– До завтрашнего утра?
– послышался из-за спины полковника голос комбата Ионеску, незаметно просочившегося сквозь толпу.
– Так точно.
– суровым тоном ответил Белозёров.
– Я остаюсь с вами, товарищ полковник!
– возгласил Ионеску, отдав честь полковнику.
Вслед за майором, десятки рук взвились в воздух. Никто не дрогнул. Все до единого бойцы отдали честь полковнику Белозёрову, тем самым обозначив своё доверие командиру полка. Они согласились навсегда остаться в неравном бою. За то, чтобы республика жила. За то, чтобы человечество процветало.
***
За считаные десятки минут оборонительные порядки были восстановлены. Все до единого бойцы заняли позиции, получив единственный приказ - стоять до последнего. В 16 часов 51 минуту по местному времени внешние надзирательные посты сообщили о выдвижении американских войск к аэропорту для проведения штурма. Началась последняя стадия битвы за Кишинёв. Битвы за город, где в эти роковые часы решается судьба мира.
Солнце постепенно опускалось за горизонт, редкие свинцовые тучи приобретали розоватый оттенок, небо светилось пламенем городских пожаров. На пылающий войной город опускается ночь.
Сотни бойцов, укрываясь за баррикадами и в в здании аэропорта, крепче и крепче сжимали в руках автоматы, ожидая момента, когда вражеские танки появятся в поле зрения. И вдруг послышался протяжный, нарастающий свист, устремляющийся с небес к земле.
А потом взрыв. Секундная тишина. Оглушительный разрыв, сулящий потерю слуха всем, кто окажется близко к эпицентру. Поднялись гигантские облака дыма и пыли, верхний этаж аэропорта оказался уничтожен вместе с десятками солдат, находившихся там. Во все стороны полетели осколки, нёсшие смерть и тяжёлые ранения оборонявшимся. На десяток метров в небо поднялся огненный гриб. Оборонительные порядки пошатнулись.
– Комбат! Все снайперы погибли! У нас больше нет наблюдателей!
– доложил майору Ионеску один из взводных командиров.
– Организовать эвакуацию раненных! Перегруппироваться и приготовиться к столкновению!
– командовал полковник Белозёров, непосредственно участвовавший в организации обороны. Солдаты беспрекословно исполняли приказы, действовали, словно единый механизм. Взгляды их были суровы и сосредоточенны, никто не поддался панике и страху, даже когда сама смерть в виде управляемой авиабомбы спустилась на них с небес. Но враг не собирался останавливаться.
– Та-а-а-а-а-анки!
– послышался надрывный крик, после чего раздался залп. Снаряд разорвался в стене здания аэропорта, вновь обрушив на солдат шквал осколков и завесу пыли.
Ещё один залп. Недолёт, разрыв в десятке метров от баррикады на левом фланге. Очередные несколько раненных. Загрохотали автопушки и крупнокалиберные пулемёты вражеских бронемашин, поливая огнём позиции бригады. В ответ по американцам заработали немногие оставшиеся танки бригады. Но долго сопротивляться противник им не позволил. Бронетехника врага откатилась с трассы назад в лесопосадку. Вслед за этим над кронами деревьев повисли десятки винтокрылых дронов-камикадзе.