Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
И онъ ушолъ, махая своею блою рукою и шляпой съ широкими полями и съ красивой блой подкладкой. Филь проводилъ его до дверей и вздохнулъ, затворивъ её за отцомъ — вздохнулъ съ облегченіемъ, я думаю, что онъ ушолъ.
— Ушолъ батюшка. Какъ батюшка по латини? сказалъ лордъ Эскотъ, который имлъ много природнаго юмора, но не обладалъ очень глубокой учоностью. — Препочтенный родитель, Фирминъ. Эта шляпа и наружность стоятъ чего-нибудь.
— Извините меня, пролепеталъ Ризбёри: — но зачмъ онъ не взялъ съ собою своего пожилого друга — этого оборваннаго джентльмэна духовнаго званія, который такъ безцеремонно пьетъ бордоское?
— Ну теперь, когда старикъ ушолъ, выпьемъ хорошенько и проведёмъ ночь на бутылкою — не такъ ли, милордъ? кричитъ Туисденъ. — Филиппъ, ваше бордоское прекрасно! Ты помнишь моё шато-марго, которое Уинтонъ такъ любить? Оно должно быть хорошо, если онъ его хвалитъ. Я самъ его вывезъ и далъ Уинтову адресъ бордоскаго купца, и онъ говорилъ, что рдко пилъ подобное — это его собственныя слова. Надо вамъ всмъ попробовать это вино когда-нибудь у меня.
— Когда-нибудь! Когда же? Назначьте день, великодушный амфитріонъ! закричалъ Розбёри.
— Когда-нибудь въ семь часовъ. Обдъ будетъ простой, тихій: крпкій бульонъ, рыба, два маленькіе entr'ees и вкусное жаркое — вотъ мой обдъ! Попробуемъ этого бордоскаго, молодые люди: это вино не тяжолое. Это не первоклассное вино. Я не хочу даже сказать, чтобы это было дорогое виню, но оно иметъ букетъ и чистоту. Какъ? вы будете курить?
— Будемъ, мистеръ Туисденъ, лучше подражайте всмъ намъ. Попробуйте вотъ эту сигару.
Маленькій человчекъ принялъ предлагаемую сигару изъ сигарочницы молодого аристократа, закурилъ её, закашлялся, плюнулъ и замолчалъ.
— Я думаю, что это отдлаетъ его, пробормоталъ шутникъ Эскотъ: — она довольно крпка, чтобы закружить его старую голову, и мн бы очень этого хотлось. Эта сигара, продолжалъ онъ громко:- была подарена моему отцу герцогомъ Медина Сидонія, который получилъ её изъ собственной сигарочницы испанской королевы. Она много курить, но, натурально, любитъ слабыя сигары. Я могу дать вамъ покрпче.
— О, нтъ! Эта, кажется, очень хороша. Благодарю, сказалъ бдный Тальботъ.
— Не-уже-ли вы не можете оставить его въ поко? замтилъ Филиппъ — не дурачьте его при молодыхъ людяхъ, Эскотъ.
Филиппъ всё былъ очень унылъ среди пиршества. Онъ думалъ, о своихъ несогласіяхъ съ отсутствующимъ отцомъ.
Мы вс легко утшились бы, еслибъ докторъ взялъ и собою пожилого господина, котораго онъ привёзъ къ Филю. Онъ не былъ пріятнымъ гостемъ для нашего хозяина, потому что Филиппъ хмурился на него и шепталъ своему сосду:
— Проклятый Гёнтъ!
«Проклятый Гёнтъ» — Тёфтонъ Гёнтъ было его имя, а званіе пасторъ — вовсе не смущался холодностью его пріёма. Онъ очень свободно пилъ своё вино, любезно разговаривалъ съ своими сосдями и громко кричалъ: «слушайте, слушайте!» когда Туисденъ объявилъ о своёмъ намреніи просидть за виномъ всю ночь. Разгорячившись отъ вина, мистеръ Гёнтъ разговорился съ всми гостями вообще. Онъ много болталъ о фамиліи Рингудъ, говорилъ мистеру Туисдену, что онъ былъ очень друженъ въ Уингэт съ бднымъ Синкбарзомь, единственнымъ сыномъ лорда Рингуда. Воспоминаніе и покойномъ лорд Синкбарз было не очень пріятно для родственниковъ Рингудскаго дома. Онъ былъ расточительнымъ и безславнымъ молодымъ лордомъ. Его
— Вы знаете, это я познакомилъ Синкбарза съ вашимъ отцомъ, Филиппъ? сказалъ грязный пасторъ.
— Я слышалъ, какъ вы говорили объ этомъ, отвчалъ Филиппъ.
— Они встртились на пирушк у меня. Въ то время мы называли вашего отца Бруммелль Фирминъ. Онъ былъ первый щоголь у насъ въ университет, держалъ охотничихъ лошадей, давалъ лучшіе обды въ Кэмбридж. Мы были большіе кутилы. Синкбарзъ, Брандъ Фирминъ, Берилль, Тотэди, человкъ двнадцать насъ, почти всё вельможи и дворяне и вс держали своихъ лошадей и своихъ слугъ.
Эта рчь обращена была въ обществу, которому, казалось, не очень нравились университетскія воспоминанія этого грязнаго пожилого господина.
— Мы обдали другъ у друга поочереди черезъ недлю. У многихъ изъ нихъ были свои кабріолеты. Отчаянный человкъ былъ вашъ отецъ. И… но мы не должны разсказывать что у насъ бывало въ университет — не такъ ли?
— Нтъ, пожалуйста не разсказывайте, сэръ! сказалъ Филиппъ, сжавъ кулаки и закусивъ губы.
Грязный дурновоспитанный хвастунъ лъ хлбъ-соль Филиппа. Возвышенныя идеи Филя о гостепріимств не позволяли ему ссориться съ своимъ гостемъ въ своёмъ дом.
— Когда онъ пошолъ въ доктора, мы вс удивились. Брандъ Фирминъ одно время былъ первымъ щоголемъ въ университет, продолжалъ мистеръ Гёнтъ: — и какой храбрецъ! Синкбарзъ, я и Фирминъ дрались съ двадцатью гребцами разъ у воротъ коллегіи Кайя, и вамъ надо было бы видть какіе удары наносилъ вашъ отецъ. И я также въ то время проворно дйствовалъ кулаками. Мы учились благородному искусству защищать себя въ моё время, юные джентльмэны! Мы пригласили Гловера, бокcёpa, изъ Лондона, давать намъ уроки. Синкбарзъ былъ порядочный боксёръ, только силы въ нёмъ не хватало, онъ тщедушный былъ. Водка убивала его, сэръ — водка! Да вдь это вино вашего отца! Мы съ нимъ пили его сегодня въ Паррской улиц и говорили о прошлыхъ временахъ.
— Я радъ, сэръ, что вы находите вино по вашему вкусу, сказалъ серьёзно Филиппъ.
— Нахожу, Филиппъ, мой милый. А когда отецъ вашъ сказалъ, что детъ къ вамъ пить ваше вино, я сказалъ, что и я поду тоже.
— Желалъ бы я, чтобы кто-нибудь вышвырнулъ его изъ окна, застоналъ Филиппъ.
— Важный, серьезный и почтенный старичокъ, шепнулъ мн Розбёри: я вижу бильярдъ, Булонъ, игорные дона въ его благородныхъ чертахъ. Давно онъ украшаетъ вашъ семейный кругъ, Фирминъ?
— Я нашолъ его дома, мсяцъ тому назадъ, въ передней моего отца, въ этомъ же самомъ плать и съ паршивыми усами на лиц; онъ бывалъ у насъ съ-тхъ-поръ каждый день.
— Echapp'e de Toulon (каторжникъ изъ Тулона) спокойно сказалъ Розбёри смотря на незнакомца; — Cela se voit. Homme parfaitement distingu'e. (Это видно. Человкъ чрезвычайно изящной наружности) вы правы, сэръ. Я говорилъ о васъ, и спрашивалъ нашего пріятеля, Филиппа, гд я имлъ честь встрчать васъ за границей въ прошломъ году. Эта вжливость, прибавилъ онъ кротко: — обезоружитъ тигра.
— Я былъ за границей, сэръ, въ прошломъ году, сказалъ тотъ, кивнувъ головой.
— Держу три противъ одного, что онъ былъ въ булонской тюрьм, или, можетъ быть, капелланомъ въ игорномъ дом. Постойте… я вспомнилъ! въ Баденъ-Баден, сэръ?