Приключения Филиппа в его странствованиях по свету
Шрифт:
Прежде чмъ она кончила эти слова, онъ опять завертль её по комнат. Его маленькіе ноги летали съ изумительною лёгкостью; его волосы разввались. Онъ распространялъ благоуханіе вокругъ себя. Носовой платокъ, которымъ онъ обмахивалъ свое блдное чело, походилъ на кисейное облако — а бдный Филиппъ видитъ съ ужасомъ, что въ его носовомъ платк три большія дыры: его носъ и одинъ глазъ высынулись сквозь нихъ, когда Филь отиралъ свой лобъ. Было очень жарко. Ему было очень жарко, ему было жарче, хотя онъ стоялъ на одномъ мст, чмъ Гели, который танцовалъ.
— Хи-хи! поздравляю васъ съ такими перчатками и съ такимъ носовымъ платкомъ, сказала мистриссъ Бэйнисъ, качая своимъ тюрбаномъ. — Вотъ! Благодарствуйте! Уйдите лучше въ другое мсто, вскричала съ бшенствомъ
Нога бднаго Филиппа наступила на ея воланъ. Какой онъ красный! Гели и Шарлотта вертятся какъ оперные танцовщики! Филиппъ скрежещетъ зубами, застёгиваетъ свой фракъ. Какъ онъ ему узокъ! Какъ свирпо сверкаютъ его глаза! Всегда ли молодые люди бываютъ свирпы на балахъ? Молодой англичанинъ обязанъ танцовать. Общество призываетъ его къ исполненію этого долга. Но я не знаю долженъ ли онъ имть весёлый и легкомысленный видъ во время такого важнаго занятія. Нжное личико Шарлотты улыбалось такъ весело на Филиппа черезъ плечо Гели и казалось такъ счастливо, что ему не могло придти на мысль сердиться на неё за ея удовольствіе, и счастливъ былъ бы онъ этимъ созерцаніемъ, смотря не на танцующихъ, кружившихся около него, а на неё, центръ всхъ его радостей и удовольствій, какъ вдругъ пронзительный голосъ послышался позади его:
— Прочь съ дороги, чортъ васъ побери!
И на Филиппа наткнулся Рингудъ Туисденъ, вертясь съ миссъ Флорой Тоттеръ, самой неустрашимой танцовщицей этого сезона въ Париж. Они промчались мимо Филиппа, они оттолкнули его къ колонн. Онъ услыхалъ крикъ, ругательство и громкій смхъ Туисдена.
Я говорилъ вамъ, что фракъ Филиппа былъ очень узокъ. При этомъ сильномъ толчк онъ лопнулъ на спин, а на груди отскочила пуговица. Это было въ т времена, когда бронзовыя пуговицы еще красовались на груди нкоторыхъ отважныхъ, и мы сказали, что простодушный Филиппъ еще считалъ свой фракъ прекраснымъ.
Не только разорвался фракъ, не только отскочила пуговица, но даже лопнулъ бархатный жилетъ Филиппа. Что длать? Отступленіе были необходимо. Онъ сказалъ миссъ Шарлотт какой онъ получилъ толчокъ, и на лиц ея выразилось комическое выраженіе состраданія; онъ закрылъ часть прорхъ своею шляпою и хотлъ пробраться черезъ садъ, разумется, тоже иллюминованный, свтлый и наполненный толпою, но не до такой степени, какъ залы и галереи.
Итакъ нашъ бдный раненый другъ отправился въ садъ, на который сіяла луна съ самымъ безстрастнымъ равнодушіемъ къ празднеству и разноцвтнымъ фонарикамъ. Филиппъ говорилъ, что душа его успокоилась при вид безстрастной луны и мерцающихъ звздъ и что онъ совершенно забылъ своё маленькое приключеніе, и разорванный фракъ, и жилетъ. Но я сомнваюсь въ справедливости этого увренія, потому что, разсказывая объ этомъ въ другой разъ, мистеръ Филиппъ признавался, что онъ былъ раздосадованъ и взбшонъ.
Ну, пошолъ онъ въ садъ и успокоивалъ себя созерцаніемъ звздъ, когда у фонтана съ статуею Прадье, освщонной чуднымъ рядомъ фонарикомъ, онъ увидалъ трёхъ джентльмэновъ, разговаривавшихъ между собой.
Громкій голосъ одного Филиппъ давно зналъ. Рингудъ Туисденъ любилъ поговорить и угощать себя чужимъ виномъ. Онъ пилъ за здоровье государыни весьма прилежно, я полагаю, и говорить необыкновенно громко и весело. Съ Рингудомъ стоялъ Улькомъ, физіономію котораго ярко освщали фонарики и глаза котораго блестли при огн, а третій въ групп былъ мистеръ Лаундисъ.
— Я терпть его не могу, Лаундисъ, говорилъ Рингудъ Туисденъ:- я терпть его не могу! Чортъ его возьми! И вдругъ вижу онъ стоитъ. Честное слово, удержаться не могъ, направилъ на него миссъ Троттеръ, да и прижалъ его къ стн. Затрещалъ фракъ нищаго, отлетли пуговицы! Не мсто ему здсь…
Тутъ рчь мистера Рингуда прервалась: его кузенъ очутился передъ нимъ, угрюмо кусая усы.
— Зачмъ вы подслушиваете мой разговоръ? запищалъ Рингудъ. — Я…
Филиппъ протянулъ руку въ разорванной перчатк, схватилъ своего родственника за воротъ и швырнулъ его въ маленькій бассейнъ, посреди цвтовъ, воды и фонариковъ.
Не знаю, сколько
Миссъ Бэйнисъ и ея родители не знали нсколько времени о суматох, случившейся въ саду посольства. Шарлотта была слишкомъ занята своими танцами; папа игралъ въ карты съ какими-то ветеранами мужского и женскаго рода, а мама съ восторгомъ смотрла на свою дочь, которую молодые джентльмэны изъ многихъ посольствъ съ восхищеніемъ выбирали своею дамою. Когда лорда Гэдбёри, сына лорда Эстриджа, представили миссъ Бэйнисъ, мать ея пришла въ такой восторгъ, что сама была готова танцовать. Я не завидую маіорш Мак-Гиртеръ въ Тур, получившей огромную рукопись отъ сестры съ описаніемъ этого бала. Вотъ эта прелестная, изящная образованная, всегда производящая восторгъ Шарлотта, о которой сходили съ ума молодые и богатые вельможи, помолвлена съ грубымъ, самонадяннымъ, дурно воспитаннымъ молодымъ человкомъ, безъ копейки за душой — но досадно ли это? Ахъ бдный Филиппъ! Какъ эта кислая, жолтая будущая тёща нахмурилась на него, когда онъ пришолъ съ нсколько пристыжонная, видомъ въ своей невст на другой день бала! Мистриссъ Бэйнисъ заставила дочь одться нарядно, запретила бдной двушк выходить, ласкала её, нарядила въ разныя свои украшенія, въ и-виною надеждою, что лордъ Гэдбёри, что жолтый испанецъ изъ посольства, прусскій секретарь и Уальсингэмъ Гели, кавалеры Шарлотты на бал, прідутъ непремнно; но единственный экипажъ, подъзжавшій къ воротамъ дома баронессы С*, былъ фіакръ, изъ котораго вышли хорошо знакомые дырявые сапоги Филиппа. Такая нжная мать, какъ мистриссъ Бэйнисъ, очень могла раздосадоваться.
Филиппъ же былъ необыкновенно застнчивъ и скроменъ. Онъ не зналъ, съ какой точки зрнія его друзья взглянутъ за его вчерашній поступокъ. Онъ сидлъ цлое утро дома съ однимъ польскимъ полковникомъ, который жилъ въ одной съ нимъ гостинниц и котораго Филиппъ пригласилъ въ свои секунданты на случай, если вчерашняя баталія будетъ имть послдствія. Онъ оставилъ полковника съ табакомъ и пивомъ, а самъ поскакалъ взглянуть на свою возлюбленную. Бэйнисы не слыхали о вчерашней баталіи; они только и говорили о бал, о любезности лорда Эстриджа, о присутствіи королевскихъ принцевъ, удостоившихъ этотъ балъ своимъ присутствіемъ. Филиппа мама побранила и холодно приняла; но онъ привыкъ къ этому обращенію и почувствовалъ большое облегченіе, найдя, что ей неизвстно его безпорядочное поведеніе. Онъ не сказалъ Шарлотт о своей ссор: это могло испугать двушку; итакъ разъ въ жизни другъ нашъ промолчалъ.
Но если онъ имлъ вліяніе на издателя Galignani's Messenger, почему онъ не упросилъ редакторовъ этой превосходной газеты не упоминать о суматох, происходившей на балу посланника? Съ сожалніемъ долженъ я сказать, что черезъ два дня посл бала, въ газет появился параграфъ, разсказывавшій подробности баталіи, и виновный Филиппъ нашолъ нумеръ этой газеты на стол передъ мистриссъ Бэйнисъ и генераломъ, когда онъ пришолъ въ Элисейскія Поля по своему обыкновенію. За этой газетой сидлъ генералъ-маіоръ Бэйнисъ въ большомъ смущеніи, а возл него — его грозная супруга; но Шарлотты въ комнат не было.