Приключения кузнечика Мена (с илл.)
Шрифт:
Вот оба рыцаря вышли на арену. Почтенный старый Тяу Тяу с побелевшей спиной и черной отметинкой на лбу, спустился с арены и подал знак жезлом. Чуи и Муом несколько мгновений приглядывались друг к другу, горделиво шевеля усами, затем бросились друг на друга. Чуи очень ловко орудовал длинными задними лапами. С того дня как мы с ним подружились, он перенял у меня немало славных приемов и теперь сражался как заправский воин. Муом, стремительно ринувшийся на Чуи, надеялся покончить с противником несколькими сильными ударами своего смертоносного меча. Но это ему не удалось. Покружившись немного по арене без всякого результата, Муом скоро утомился и стал задыхаться. Тут-то Чуи напряг все свои силы и ринулся в атаку. Я видел, что он сражается с необычайной яростью и ожесточением. Обеими задними лапами Чуи ударил Муома
Затем уважаемый арбитр обратился к стоящим внизу зрителям:
— Рыцарь кузнечик из рода Чуи победил рыцаря Муома. Есть ли кто-нибудь, желающий сразиться с рыцарем Чуи?
В ответ послышался громкий возглас: «Да, Мы желаем!» — и вслед за тем на арену выскочил Богомол, столкнувшийся со мною сегодня утром. Я хорошо представлял себе, чем это грозит Чуи, который, израсходовав все свои силы, очень устал. Разумеется, Чуи окажется побежденным. К тому же при виде этого забияки Богомола я вспомнил нашу ссору, и в моем сердце вспыхнуло пламя злобы. Я одним прыжком выскочил на арену и закричал:
— Если ты, презренный, еще не забыл о брошенном тебе вызове, сразись-ка прежде с Нами!
Богомол, попятившись, взглянул на меня и презрительно кивнул:
— А, хорошо, хорошо! Успокойся, ничтожный, ты получишь от Нас сполна все, что уготовила тебе твоя жалкая судьба!
Каково мне было слышать подобные оскорбления? Поистине это было нестерпимо!
По правилам Турнира, прежде чем вступить в бой, каждый из противников должен был торжественно пройтись по арене сообразно со своими привычками и обычаями своего рода. Богомол выступал, самодовольно изогнув свое длинное тело, потрясая двумя мечами и горделиво приплясывая. И, надо признаться, на вид все это было очень красиво. Я же, когда пришел мой черед, не стал разводить долгих церемоний. Сделав несколько шагов по арене, я стал вполоборота к моему противнику, чтобы удобнее было использовать мои длинные задние лапы, грозные и стремительные.
И вот поединок начался. Богомол был очень высокого роста, и это давало ему преимущество в бою. Он сразу же нанес мне сильнейший удар мечом по голове. Но голова моя была достаточно твердой для того, чтобы этот удар не причинил мне ни малейшего вреда. Я же, используя свой низкий рост, маневрировал, стараясь нанести ему пинок посильнее прямо в живот. Тогда Богомол, поняв, что ему не удастся пробить мою голову, изогнул свой меч, намереваясь вонзить покрывавшие его острые шипы мне в шею (которая действительно была моим самым уязвимым местом) и отсечь мою голову от туловища. Почувствовав, чем это мне угрожает, я ловко изогнулся и вонзил один из своих зубов как можно глубже в его живот. Обезумев от боли, он подпрыгнул и очутился за моей спиною. Это была редкая удача! Распрямившись, как пружина, я нанес ему задними ногами удар небывалой силы прямо в лицо. Вскрикнув, он взвился кверху и тяжело рухнул на арену. Шея его бессильно извивалась, один меч был раздроблен, и вообще после этого удара он остался хромым на всю жизнь. Впрочем, я думаю, что это было достойной карой за все его злодеяния.
Я одержал над моим врагом почетную и славную победу. Старый Тяу Тяу, главный судья Турнира, провозгласил:
— Есть ли еще кто-нибудь, желающий сразиться?
Все молчали. Тогда он воскликнул еще громче:
— Начинается решающий бой: рыцарь кузнечик Чуи сражается с рыцарем кузнечиком Меном!
Я буду биться с Чуи? Я посмотрел на Чуи, Чуи взглянул на меня. Неужели же мы с Чуи, претерпев все испытания, пришли сюда для того, чтобы сражаться друг с другом и оспаривать титул главы этого чужого нам государства? Я невольно сделал несколько шагов в сторону Чуи, обнял его, и мы наклонились вниз с арены — туда, где шумела многочисленная толпа зрителей самых разных мастей и пород. Я громко сказал:
— Уважаемые господа, я и мой брат Чуи пришли сюда издалека несколько дней назад. Мы совсем не ставим себе целью добиваться
Внизу поднялся страшный шум. Одни кричали, что мы должны сразиться между собою, как того требуют обычаи и кодекс чести, другие возражали против этого. Затем несколько наиболее почтенных и мудрых старцев: Тяу Тяу, Богомол, Кань Кать и Као Као, обсудив все это между собой, пришли к нам и сказали:
— О почтенные рыцари, ведь говорят же: на хорошее место и птица садится. Вы пришли сюда, путешествуя и развлекаясь, однако здесь, на Турнире, вы показали свои таланты в таком блеске, что для нашего народа было бы огромным счастьем, если бы вы остались здесь с нами. Так как вы, уважаемые рыцари, не только соратники, но и братья, то необходимость поединка между вами, разумеется, отпадает. Но один из вас обязательно должен принять титул Главы государства, таков закон нашего народа.
Я изо всех сил отказывался, Чуи же стоял молча, не говоря ни слова. Только потом я понял, что это молчание Чуи имело особый смысл. В конце концов я вынужден был дать свое согласие. И они тут же избрали меня Главою государства Тяу Тяу, Као Као, Муомов, Кань Катей и Богомолов. А Чуи был назначен моим заместителем.
Тяу Тяу, оглашая воздух радостными криками, подняли нас и понесли вокруг Рисового поля. Девицы Као Као глядели на нас во все глаза, и на их наивных физиономиях застыло счастливейшее выражение. Они вытягивали шеи, чтобы лучше нас видеть, и приветствовали меня и Чуи грациозными жестами. На поле толпилось и шумело великое множество народа. И все дружески обнимались — Кань Кати с Тяу Тяу, Као Као с Муомами. Покинув насиженные местечки в своих норках, они радостно пели и плясали повсюду — на листьях деревьев, на траве, на цветочных лепестках, а опоздавшие, нисколько не смущаясь, отплясывали даже за пределами Рисового поля. Я тоже поднялся на арену и с большим успехом исполнил одну очень приятную песенку, ловко приплясывая в такт музыке на своих длинных задних лапах и изящно размахивая крыльями.
У Чуи с лица не сходило выражение безграничного счастья. И я понял, что раньше он молчал и не говорил ни слова только из страха, что я откажусь от высокого титула Главы государства. Когда же я дал свое согласие, радость его не имела пределов. Он принялся восторженно жестикулировать своими длинными лапами, а потом, напустив на себя высокомерный и глубокомысленный вид, подобающий Второму лицу государства, стал прохаживаться так спесиво и важно, что даже почтенные пожилые Кань Кати затрепетали от уважения и страха.
Итак, я воссел на трон Главы государства в стране Тяу Тяу, и, признаться, меня это даже немного опечалило. Я вынужден был дать свое согласие, но на что мне, собственно говоря, нужна была эта высокая власть? Ведь я хотел только удовлетворить скромные желания, свойственные мне от рождения, как и всякому другому. И этого мне было бы вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.
В отличие от меня Чуи был совершенно счастлив и стрекотал веселые мелодии, пощипывая, словно струны, свои усы. В знак уважения нам подносили самые вкусные и изысканные травы. Стоило нам сказать что-нибудь, как все вокруг спешили почтительно выразить свое одобрение. Любое наше желание исполнялось. Конечно, все это могло вскружить голову такому еще не совсем созревшему и наивному молодому кузнечику, как Чуи! Поэтому я все время поучал его: «Ты, братец, не воображай, пожалуйста, что ты уже всего добился в жизни, и не собирайся почивать на лаврах. Помни, что жизнь — очень сложная и трудная штука».