Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части
Шрифт:
— Подтверждаю, — сказал, в свою очередь, и Лева.
— Да нет... Я ничего... Я просто не подумал, — начал оправдываться Леонид Борисович, но его оборвал Корытко:
— Ну, хватит спорить! Разные мнения теперь исключаются...
Не забыли, что после того, как наши товарищи побегут, мы врассыпную отходим к городу, отвлекаем внимание на себя?.. Ни сегодня, ни завтра друг с другом не встречаемся... Оружие спрятать... Товарищ Прыткова, вновь напоминаю, если будут раненые, надежда только на вас.
Молодая женщина, к которой
— Ну, вот, пожалуй, и все, — сказал Корытко и, доставая из широкого кармана наган, негромко приказал:
— Каждый занимает свое место...
Когда пожарные линейки и бочки прогромыхали мимо этапа и скрылись в облаках поднявшейся пыли, поручик Холкин, увидев, что арестанты, пропуская обоз, слишком сжались к лесу, начал ругаться:
— Выходи, мерзавцы! — раздавая удары направо и налево, крутился он вокруг. — Выходи и выстраивайся в четыре шеренги!
Второй офицер, тоже орудуя нагайкой, следовал за ним как тень. Конвойные штыками гнали арестантов на середину тракта.
— Вперед... Шагом ма-а-рш! — скомандовал Холкин, убедившись после пересчета, что все налицо...
...Пожарные, как и было условлено, свернув с тракта, остановились. Там их поджидал Сергей Иванов. Его отправили вперед, наказав «заговорить» любого встречного, который пойдет или поедет с разъезда. Все нервничали: над верхушками сосен полз хорошо знакомый сероватый дымок. Надо было спешить.
А этап продолжал двигаться. Противная осенняя сырость по-прежнему лезла за воротник, проникала под ветхую одежду, но Васильев совершенно нс чувствовал ее.
«Сейчас... Сейчас», — возбужденно шептал он про себя и даже не прислушивался к тому, о чем трещал идущий рядом Серяпин.
Но тем не менее и для кочегара залп, раздавшийся из ельника, па какую-то секунду показался неожиданным. Он считал, что это должно случиться еще минут через десять. Однако, увидев, как Холкин медленно повалился из седла и как взвился его конь, Васильев крикнул своим:
— Скорее! — и повернул к лесу. За ним бросились и остальные политические.
Группа Корытко, не давая конвоирам опомниться, усилила огонь.
Вскоре и конвоиры открыли беспорядочную ответную стрельбу. Уцелевший офицер, оправившись от испуга, с клинком в руке поскакал в сторону Александровского проспекта. Пули, посланные ему вдогонку, не достигли цели.
— Отходим! — послышался спокойный голос Корытко...
Васильев и его товарищи в эти минуты были уже далеко от тракта. Кочегар, бежавший первым, до боли в глазах всматривался в показавшийся впереди просвет. Но разобрать, к сожалению, ничего не мог. Беспокойство нарастало все сильнее и сильнее: во рту пересохло, под ногами
«Выстрелы давно стихли... и времени прошло достаточно, чтобы добраться до проселочной дороги, — мелькнуло в голове у Васильева. — Неужели заблудились?»
И вдруг совсем рядом раздался робкий звон бубенчика. Это, по-видимому, мотнула головой какая-то лошадь. Значит, обоз близко?!. Собрав последние силы, Васильев перемахнул через «овраг и сквозь поредевшие сосны приметил и Фалеева в брандмейстерской пролетке, и линейку с топорниками, и Мишку на одноконной бочке.
Не хватало только паровой машины. Но ее после ареста Васильева на пожар не вывозили.
Вытирая вспотевший лоб, кочегар остановился и стал ждать остальных. Пожарные, увидев его, соскочили с повозок и, радостные, бросились навстречу.
— Федорыч!?.. Ты ли это!?. — неслось со всех сторон. — Живехонек?..
Но дядя Коля и Геннадий Сидорович были начеку.
— По коням! — не сговариваясь, крикнули они одновременно.
И обоз под дробный перестук хорошо смазанных колес стремительно полетел по направлению к разъезду. Недавние арестанты прямо на скаку надевали на себя брезентовые куртки и каски, превращаясь в заправских пожарных.
Мишка в сдвинутой на затылок фуражке, как всегда, был замыкающим. Подхлестывая Мантилио концами вожжей, парень думал, как все гладко получилось: дяденька Федорыч на свободе, белогвардейские начальники, наверно, бесятся от злости...
— Эй, стой! — неожиданно прервал его мысли чей-то истошный вопль.
Обоз в этот момент как раз скрылся за поворотом, и Мишка оказался на дороге один.
— Стой! — послышалось снова.
Мишка, оглянувшись, попридержал Мантилио и увидел незнакомого человека в арестантской одежде, выбежавшего из леса и отчаянно махавшего руками.
— Наше вам с кисточкой! — представился ему незнакомец и, отдышавшись, полез без всякого приглашения на бочку. — Почему меня забыли? А?.. Ну, трогай, трогай!.. Зенки хватит пялить!
Мишка, решив, что его нагнал кто-то из спутников Васильева, гикнул на Мантилио и, чуть отодвинувшись вправо, чтобы освободить место рядом с собой, серьезно сказал:
— Случайно, видать, забыли... А сами-то вы как отстали?
Серяпин, бесцеремонно устраиваясь на облучке, отрезал:
— Не твое дело... Куда хоть направляешься?
— Чё смеяться-то? — удивился Мишка. — Пожар на разъезде тушить. Разве не знаете?
— Пожар! На разъезде? — свистнул Серяпин и, вдруг всмотревшись вперед, поспешно заявил: — Вот что, мою персону тут выбрось-ка... Ну, кому говорю?!
Ничего не понимающий Мишка вновь остановил Мантилио, и Серяпин так же внезапно, как и появился, исчез в лесу. А навстречу на взмыленной лошади скакал Сергей Иванов.
— Где тебя черти носят? — сердито заворчал он на Мишку. — Меня уж на розыски послали... Авария, что ли, с твоей бочкой?